Ну нет. Начнут шептаться, слухи – дело такое. Неохота как-то, чтоб все знали. Вот и про саму Лену говорят всякое: то она ни с кем не разговаривает и парней презирает, то она дает каждому встречному.
Воскобойникова чешет, что Конову это-самое двоюродный дядя. Что ж, всякое бывает, но Турка не верил. Позавчера Ленка пришла в белой обтягивающей маечке. Собирала волосы в хвостик, руки подняла, и Турка увидел мельком подмышки. Сероватые, выбритые и с прыщиками раздражения.
От этих мыслей и сейчас появилось напряжение в штанах.
В дверь постучали, на пороге появилась целая компания: Тузов, Крыщ, Рамис – с ватками в носу – и прочие.
– Дина Алексеевна, можно?
– Где это вы были? – Мочалка поглядела на них поверх оправы.
– В медпункте. У Рамиса кровь пошла.
– Кро-овь? Так может тебя домой отпустить, Сулейманов?
– Я посижу, нормально, – ответил Рамис. Глаза блестели. Он поглядел на Вовку, а тот продолжал изучать параграф учебника. Турка внимательно следил за лицом Тузова, но ничего не мог по нему прочесть.
Тузов поглядел на портреты математиков – их тоже целая куча висит на дальней стене класса. Перевел взгляд на Дину Алексеевну:
– Так мы зайдем?
– Заходите, ребятушки. Я вам «энки» уже поставила, ну ничего. Корегой замажу.
Близнецы приглушенно захихикали. Вол тоже заржал, и под шумок швырнул в Русакова катышек жвачки.
Проходя мимо, Рамис пихнул Вована и провел ребром ладони по горлу. Тот сделал вид, что не заметил, и вытащил мобильник. Поерзал и запрятал трубку обратно в карман.
– Пол-урока осталось, – прошептал он. – Ты что-нибудь придумал?
– Хочешь, можем выйти через зимний вход. Попрошу бабу Лелю, она откроет. Наверное.
– Нет, ну допустим, мы сейчас соскочим, – горячо зашептал Вован, – а дальше? Ты… Они ведь твои друзья?
– Бывшие, – после паузы ответил Турка. Ему было тяжело признаться в этом даже самому себе.
Наступил такой момент, когда надо думать о будущем и взрослеть. Дело даже не в экзаменах и учебе, просто он видел, куда подобная дорожка приводила старшаков.
Те, кого пока не посадили, воровали или грабили. Кто-то начинал колоться. Девчонки из таких компаний давали всем направо и налево, заболевали какой-нибудь дрянью или беременели никому не нужными детьми.
Уличные гулянки, мелкие кражи, водка, «районы», «стрелки». Чей-то крепкий кулак случайно не рассчитывает силу. Кто-то в пылу ярости выхватывает нож…
Кто-то, как например Рыков, падает на асфальт после удара трубой, и из трещины в голове сочится желтоватая губчатая субстанция, липкая как кисель.
Когда Рыкова выписали из больнички, даже самые близкие друзья не могли узнать в тщедушной фигурке своего приятеля. Он качал головой, что-то бормотал и весь трясся, а на нижней губе у него теперь всегда висела паутина слюны. Овощем стал.
Турка поднял взгляд на доску, в задумчивости почесал нос с горбинкой. Ему вдруг захотелось переместиться на год вперед.
Может быть, тогда он уже поступит в колледж при ДГТУ или еще куда-нибудь, найдет себе девушку – такую, как Конова, может, даже лучше.
Вовке в затылок врезалась бумажка. Он потер макушку и подобрал с парты клочок. Сырой ком бумаги, с тошнотворной начинкой «зеленца». Вова с дрожью отбросил ком, а Дина Алексеевна ничего не заметила.
– Вот ослы, – пробормотал он и добавил срывающимся шепотом: – Ваще не понял, как решать эти многочлены. Когда, она сказала, контрольная? В пятницу?
– Ага, – отозвался Турка. – Ты не боись, через зимний вход выйдем.
– Да нет. Я думаю, не стоит убегать. Буду драться. Лучше пусть сразу побьют, да и все.
Турка промолчал. Конечно, это выход. Лучше, чем просто убежать. Потому что иначе все продолжится завтра. Да и на улице Вову могут подстеречь. Не будет же он днями сидеть дома. Драться – самый лучший вариант.
Прозвенел звонок, и все посрывались с мест, наперегонки засовывая тетради в рюкзаки, закидывая ручки и учебники. Все радовались окончанию очередного учебного дня, а Вовка был бы не против отсидеть еще одну матешу. Он так и остался бледно-зеленым и чуть сдулся, как пробитый шарик.
Не успел он встать со стула, как его настиг удар. Рамис прыгнул и прямой ногой врезал в район печени.
Вова рухнул между партой и стеной, чуть не напоровшись на крючок для портфеля глазом.
– Что такое? Эй, ну-ка выходите! Рамис, Сережа!
– Извините, Дина Алексеевна, я нечаянно, – отозвался Рамис. Вовка тем временем встал, растирая поясницу. Тузов подмигнул Турке, и вся компания, ухмыляясь, вышла в коридор.
– Что это они? Ну и шутки, – нахмурилась Мочалка, снимая очки. – Ребятушки, а кто дежурный сегодня?
– Ну, мы можем, – выдавил Вова. – Только стулья задвинуть?
– Бумажечки соберите, подметите. Совочки-венички знаете ведь где? Ну и с доски сотрите… И тряпочки вымойте.
Турка вздохнул. Попали на дежурство. Вообще-то он никогда раньше не дежурил. Это ж для лохов.
– Вот козлы близнецы! Они же сегодня вроде дежурные… – пробормотал Вова.
Открыли окно. Сквозь серый заслон туч проглядывает солнце. Хороший денек, хотя чувствуется уже, что лето безвозвратно уходит. Но в сентябре еще обычно тепло, а вокруг школы тополя, тополя…
Турка с Вовой переворачивали стулья и ставили их на парты. Конечно, с обратной стороны сиденья были сплошь залеплены жвачками.
Последней из класса вышла Воскобойникова с журналом. Она терпеливо ждала, пока Дина Алексеевна заполнит его, и не обращала никакого внимания на дежурных. Высокомерная, как Снежная Королева. А какая родинка над губой…
Вовка морщился, заметая на треснувший оранжевый совок катышки жвачки и жеваную бумагу, перемешанную с колтунами девчачьих волос.
– Спасибо вам, ребятушки. За-а-кругляемся. Чистенько все, прекрасно! – хвалила Дина Алексеевна. Турка считал, что чище вообще не стало. Воняло еще в классе, старческий такой запах.
Пацаны молча вышли в пустой коридор. Турка шагал и чувствовал, как желудок колет изнутри ледяное крошево. Ладони чуть вспотели, и ноги какие-то ватные.
Турка не боялся драки. Куда проще самому получить в морду, чем смотреть на то, как твоему товарищу напихивают по самые помидоры.
Глава 3
Хочешь, я…
Турка и Вова были не разлей вода в начальной школе. Лет эдак в двенадцать-тринадцать Вове купили компьютер, и он практически перестал гулять, а Турка тем временем пропадал на улице с новыми «друзьями». Пили, развлекались.
Как-то раз угнали машину – старенькую «Таврию» одного сумасшедшего дедка. Он на ней практически и не ездил. Разбили окно и завели с толкача. Кучу столбов пересчитали. Турка иногда вспоминал безумную ночь: крики, скрежет, разбитая фара кромсает на куски темноту.
