Молния высветила бой совсем рядом с ним. Стрела пронзила горло ведьмочке невдалеке. Тяжёлый посох другой переломил хребет врагу. Предсмертный вскрик амазонки разрезал шумовую завесу дождя. Огнём опалило лицо другой амазонке. Нож третьей вонзился в глазницу победительнице.
Война женщин. Бесмысленная и беспощадная.
В ответ пнуло под ребро. Зверь никак не хотел отставать. Сплёвывая кровь, орк перевернулся, поднимаясь на колени и уходя от другого удара. Меняя позицию в ночи, орк путал врага.
«Если нюх его не волчий и глаза не как у нечисти, то шанс есть».
Грко поднялся. Ноздри выкидывали в воздух разгорячённый пар. Вода в сапогах казалось ледяной. Слепо прыгнул вперёд, насколько позволяла прыгучая, здоровая нога и остаток сил. Руки ухватились за шкуры, рванул на себя, силясь оторвать у страшного зверя хоть клок шерсти, нанести хоть какой-то урон. Вцепился в торс стальной хваткой, сжимая, как змея кольцами.
Зверь рванул вперёд… Шкура осталась в руках.
«Он что, как ящерица?!»
— Не уйдёшь!, — Заорал, не помня себя орк и сделал бросок через плечо. Затем пополз вслепую по лужам и грязи, схватил поверженного врага за ногу, подтянул к себе и придавил к земле. Зверь и тогда вывернулся, как скользкая рыба в слизи. Руки монстра обхватили шею, он притянул к себе и стал душить, хрипя от ярости и… усталости?
«Это невозможно! Монстры не устают. Особенно такие, кто способны держать слэшер одной рукой. Не просто держать — сражаться!» — Подумал Грок.
Плечо отказывалось выдавать нормальную силу, правая рука практически не работала. Только левым локтём вдавливал монстра в землю, вкладывая мощь всего тела, да проклиная боль в бедре, которая не позволяла напрячься полностью.
«Видят боги, это неравный бой!»
Когти зверя вспороли кожу на шее, но на миг удалось вырваться. Ударил лбом перед собой, ни на что не надеясь. Ещё раз. В голове зазвонили колокола. Пятна перед глазами превратились в картины.
Третий удар был самым сильным. Он отбросил в спасительное беспамятство, где нет боли и усталости.
Сеча в деревне и её округе медленно затихала. Силы атакующей и обороняющейся стороны стремительно таяли.
Кровавая вражда испила себя до капли.
Прощальный громовой раскат, как набат, оповестил о прекращении бойни.
Деревня погрузилась в тишину. Боги ниспослали людям сон.
Все ответы придут с рассветом.
Глава 6.
Пленники
Воин сам признаёт
и утверждает себя воином.
Шестой постулат воина.
Неизвестная деревня.
Четверть часа до нападения.
Андрен устало приподнял веки и облизнул пересохшие губы. Зрение помутилось, заставил себя сфокусироваться. Картина перед глазами немного выровнялась, обозначая предметы интерьера.
Два коптящих светильника освещали просторную комнату с огромным ложем. Пахло дурманящими травами, стояло лишающее воли тепло. Образ перед глазами нарисовал молодой силуэт красивой девушки в звериной шкуре. Пожалуй, в неё можно было влюбиться, если бы не странный блеск в глазах. Лукавый. Князь тряхнул головой, отгоняя наваждение, проклиная холод поднебесья и жару помещения.
Руки были надёжно связаны промасленной верёвкой. Такая по крепости не уступала стальным кольцам. Распят пленник был надёжно и с надлежащим старанием. Верёвки были обвиты вокруг стальных штырей, которы были вбиты в дубовые стены. Плечи не ощущали перевязи с оружием. Серьгу из уха не вытащили и то ладно.
Кувшин в руках девы излил на голову ледяной воды, отгоняя все мысли прочь. Силуэт перед глазами никуда не исчез. Совсем не галлюцинация. Женщина живее всех живых: стройная, мощная фигура, красивое лицо без изъянов, серые глаза, забавная маленькая родинка не щеке. Улыбка только гуляет по лицу странная. Князь не особо бы удивился, если бы через мгновение амазонка воткнула в сердце нож или поднесла к губам чашу полную яда.
— Ты, наконец, очнулся, драконоборец?, — Её стройный силуэт немного не соответствовал грубому боевому голосу. Андрен предположил, что либо горло болит, либо заставляет себя говорить громче и… яростнее.
«Зачем рычать? Ты так прекрасна, когда молчишь».
Князь прокашлялся. Горло немилосердно сушило, словно находился в Диких песках. Хотелось пить, язык почти прилип к нёбу. Серёжка в ухе нагрелась, и начала больно жечь. Камень ярился, грозя лишить уха.
— Где мой подчинённый и конь?… То есть дракон… То есть Дракард… И где я вообще, прекрасная воительница?
Амазонка хохотнула. Нежная, тыльная сторона ладони коснулась щеки. Такая тёплая и приятная. Рука прошлась ниже, коснулась шеи, груди, пояса, мощным, резким рывком срывая набедренную повязку.
— О, дева, ты меня смущаешь. У меня есть обязательства к другой женщине.
Воительница прижалась щекой к плечу, вызвав волну тепла по всему телу. Так же резко отпрянула, зажав рот привязанному ладонью.
— Молчи, глупец! К чему слова, если под утро всё равно лишишься головы? Какая ещё другая? Не думай о ней. Сегодня я твоя богиня. Я твоя последняя капля жизни. Насладись ей и… умри на рассвете.
— Мне некогда умирать! Тем более на рассвете.
— Это твоя судьба, драконоборец. Боги послали тебя ко мне. Просто прими это, как должное и смирись.
Андрен тряхнул головой, избавляясь от ладони, наваждения и мелкой подлой части в его существе, которая расслабилась и стала принимать её голос и ласки. Да и со стороны уха уже должно было пахнуть палёным. Негодованию янтарной серьги не было предела.
Поспешно пробормотал:
— Мило, конечно. Но это немного расходится с моими планами. Поверь мне, моё сердце принадлежит другой. Я уверен, ты ещё найдёшь подходящего тебе избранника. В твои-то годы. Смело отрубай ему голову после исполненного долга. А меня не трогай. У меня своя судьба.
Засапожный нож в один момент оказался у шеи. Лезвие прошлось по коже, оставляя кровавую полосу. Редкие багровые капли потекли по лезвию. Но что эта мелкая боль, если ухо стало сплошным центром другой, невыносимо-обжигающей боли?
«Пора становиться серьёзным», — прикинул князь. Зелёные глаза недобро блеснули. Лицо посуровело. Внутренний огонь, вспыхнувший в глаза пленного заставил амазонку замереть с ножом. Затем вовсе отшатнуться. Руки ослабли, словно перетаскала не один десяток тяжёлых полных вёдер воды с колодца. Нож упал на пол, воткнувшись остриём в опасной близости от ноги князя. В голове амазонки помутнело. Голос пленника покатился на периферии сознания громкий, чистый и ясный. Такому нельзя не подчиниться. За один такой голос в бой или пропасть. Без разницы. Это голос самих богов, лишающий воли и разума. Это выше её. Захотелось выполнить всё, что он только скажет.
