Жестокое разочарование озлобило Эдварда настолько, что жить с ним стало практически невозможно. Тем не менее в течение шести лет Кимберли была единственной, кто о нем заботился. Но, как она ни старалась угодить ему, порадовать высокими оценками в экономическом колледже, куда она в результате поступила, и нежной заботой о нем, отец не простил ей того, что она не захотела стать врачом.
Кимберли вспомнила, как когда-то очень любила Калифорнию, и с трудом поверила, что не была там со времени той трагедии. Она даже придумала предлог, чтобы не ехать на свадьбу Элис. Ее близкая подруга вышла замуж за Дерека Норриса, с которым у нее был сумасшедший роман в то трагическое лето. Семья Дерека владела в Калифорнии огромным поместьем. К счастью, у него были деловые интересы в Денвере, и он нередко брал с собой Элис, так что подруги время от времени виделись. Может, стоит потратить часть отпуска, который мне навязывают, и съездить туда? – подумала Кимберли.
– О Господи, я совсем забыла, что сегодня твой салон открыт только до ланча! – простонала Кимберли, когда Глэдис провела ее из своей маленькой квартирки по коридору в парикмахерскую, где было тихо и пусто. – Почему ты не напомнила мне, когда я звонила?
Глэдис хмыкнула.
– Да я еле дождалась тебя, чтобы узнать, кто этот парень, к которому ты в кои-то веки идешь на свидание!
Кимберли растерялась.
– Нет никакого парня. Сегодня у меня на работе большой прием в честь нового владельца компании.
– Но ты была так взволнована, когда звонила, и я подумала, что у тебя свидание.
– Не взволнована, а расстроена, – сердито ответила Кимберли.
– Бог мой, что случилось? – испуганно спросила Глэдис.
– Я не получила повышение, – дрожащим голосом сказала Кимберли и рассказала всю историю.
Глэдис выслушала ее, стараясь не показать, насколько ей жалко свою подругу. Она достала из шкафчика бутылку бренди и плеснула в бокал.
– Я же не пью, ты знаешь. Не пью… – Кимберли попыталась оттолкнуть от себя бокал.
– Посмотри на себя, белая как полотно. Надо немного взбодриться. – Глэдис усадила подругу в кресло около раковины для мытья волос и решила сменить тему разговора. – Значит, ты решила сразить их на месте сегодня вечером.
– Если бы!
Поморщившись, Кимберли выпила бренди. Алкоголь подобно расплавленной лаве устремился в ее пустой желудок, но вместе с ним в Кимберли проникала и теплота сочувствующей подруги. На душе у Кимберли стало спокойнее. Сейчас она была невероятно довольна, что пропустила мимо ушей убийственный сарказм своего отца и отправилась на встречу выпускников своей школы несколько месяцев назад. После того, как Элис вышла замуж за Дерека и перебралась в Калифорнию, Кимберли была рада встретить на школьном вечере Глэдис и узнать, что она тоже живет в Денвере. После той трагедии их пути разошлись.
– Ты сразишь их наповал, даже если они придут с завязанными глазами, – уверенно заявила Глэдис.
Она недолюбливала Эдварда Дорсета, который вел себя по отношению к дочери, как властолюбивый деспот, а язык у него был хуже змеиного жала. Он очень серьезно подорвал веру Кимберли в себя, и Глэдис не упускала случая подбодрить подругу.
– Хочешь, я наложу тебе макияж? – спросила Глэдис.
– Ну, если тебе нетрудно…
– Да ты что? Это мое любимое занятие! У тебя такое великолепное лицо, что из него можно сделать просто конфетку!
После того, как Глэдис основательно потрудилась над внешностью подруги, она заставила Кимберли выпить вторую порцию бренди, чтобы снять напряжение.
– Мне надо бежать домой, чтобы успеть переодеться, – спохватилась Кимберли.
– У тебя нет времени на это, ты и так уже опаздываешь.
Глэдис потащила подругу в свою квартирку и принесла из спальни сестры красивое платье малахитового цвета.
– Я не могу взять платье твоей сестры! – воскликнула Кимберли.
– Тина решила, что оно старит ее. Ты же знаешь, какие подростки разборчивые… Она его больше ни за что не наденет.
– Я буду чувствовать себя неловко в таком открытом платье, – пробормотала Кимберли.
– Ким, проснись же ты наконец! – страдальчески возопила Глэдис. – С твоей фигурой можно носить все, что угодно. Оно открытое в меру. Чего ты боишься?
Кимберли считала платье слишком откровенным, но не могла обидеть отказом добрую и отзывчивую Глэдис. В том, что касалось обуви, их вкусы также расходились – Глэдис предпочитала высокие каблуки, в то время как Кимберли из-за своего роста носила их очень редко. Подруги сошлись на золотистых босоножках на среднем каблуке.
Покончив с превращением Золушки в принцессу, Глэдис сдернула с зеркала полотенце и поставила перед ним подругу.
– Ты выглядишь просто потрясающе. И если я услышу хоть одно слово возражения, то, клянусь, я побью тебя!
Кимберли в шоке смотрела на свое отражение.
– Я не похожа на себя…
– Не хочу обидеть тебя, но это только потому, что кое-кто не ухаживает за своими волосами, полностью игнорирует косметику и одевается черт знает как!
У Кимберли защипало глаза от подступивших слез, но она проглотила их и хрипло сказала:
– Спасибо. Сейчас я не похожа на неудачницу, и ты не поверишь, как много это значит для меня.
2
Артур Мартинес не только скучал, он был еще в плохом настроении.
Он не просил, чтобы устраивали этот прием, который ему был совершенно не нужен. Он не любил сюрпризов и считал, что светские мероприятия не играют никакой роли в мире бизнеса. Длинные речи также никогда не доставляли Артуру удовольствие. Еще меньше ему нравились лесть и работники, находящиеся в приподнято-возбужденном настроении. Особенно когда значительная часть их приняла изрядную долю спиртного до начала вечеринки. Покинув конференц-зал под предлогом важного звонка, Артур шел через фойе отеля, когда увидел русоволосую женщину. Она была настолько восхитительна, что Артур остановился как вкопанный.
Густые волосы тяжелой блестящей массой спускались к ее обнаженным плечам и обрамляли овальное, строго симметричное лицо. Большие глаза излучали нежный свет и были необычайно ясными. Впрочем, Артур обратил бы на нее внимание хотя бы из-за роста, так как женщина была очень высокой. Не меньше ста восьмидесяти сантиметров, прикинул он, при этом не боится носить высокие каблуки. Артура Бог тоже ростом не обидел, так что русоволосая красавица смотрелась бы рядом с ним идеально.
Артур почувствовал знакомое волнение – так бывало всегда, когда на горизонте маячила перспектива свести приятное знакомство. Все эти знакомства, как правило, развивались по одному и тому же сценарию, в котором непременно фигурировала постель. Словом, Артур знал, что разглядывает свою очередную любовницу.
