На стук никто не отозвался. Тогда она толкнула эту дверь и вошла внутрь.
За дверью обнаружилась просторная комната, в которой стояли наискосок друг к другу два чистых письменных стола, возле дальней стены имелся диван, рядом с ним – шкаф. Рядом с этим шкафом была еще одна дверь.
И снова – ни души…
Лена хотела уже выйти из ординаторской и отправиться на дальнейшие поиски, но тут она услышала за второй дверью какой-то негромкий звук – там звякнуло что-то металлическое, потом что-то покатилось. Она подошла к этой двери, хотела постучать – но ее что-то остановило. Лена тихонько толкнула дверь, дверь поддалась, и она заглянула в образовавшуюся щелку.
За этой дверью была маленькая комнатушка без окон. В ней помещался металлический шкафчик с лекарствами, металлический же столик на колесиках и стул, на котором сидел мужчина лет сорока в бледно-зеленой медицинской униформе. Мужчина этот был очень бледен, лицо его было изможденным, на нем читалось странное выражение – страдания и одновременно ожидания.
Левый рукав его зеленой блузы был закатан, на руке был затянут резиновый жгут, отчего вены выступили тугими веревками. В правой руке врач держал шприц.
Лена все поняла.
Она широко распахнула дверь, сделала шаг вперед и громко проговорила:
– Евгений Петрович? Вот чем вы занимаетесь на дежурстве! Хорошенькие дела творятся в вашей больнице!
В глазах врача вспыхнула паника. Он бросил шприц на столик и резко обернулся.
Должно быть, он ожидал увидеть кого-то из коллег или больничное начальство. Увидев вместо них Лену, он одновременно успокоился и разозлился:
– А вы кто такая? Вы что здесь делаете? Сюда посторонним нельзя входить!
– Вы бы лучше двери закрывали! – ответила ему Лена и тут же ловким жестом схватила шприц.
– Положите на место! – рявкнул врач. – Отдайте! Да кто вы вообще такая? Отдайте шприц!
– Отдам, если вы все мне расскажете о смерти моего мужа.
– Что? Какого еще мужа? Да кто вы такая, в конце концов? Откуда вы взялись?
– Я – жена… точнее, теперь вдова Олега Лотарева. Вам что-нибудь говорит эта фамилия?
На лице врача снова проступил испуг. Он отвел глаза и заученно забормотал:
– Ничего не говорит… я не помню… уйдите! Только сначала отдайте мне шприц!
– Не помните? Попробую вам напомнить. Вас вызвали ночью в морг, чтобы осмотреть труп и оформить свидетельство о смерти. Хотя на самом деле должны были вызвать в гостиницу, они не имели права вывозить тело, пока врач его не осмотрит. Но вы не протестовали, из чего я делаю вывод, что такое вам не впервой. Теперь начинаете вспоминать?
Врач молчал, но страх на его лице перерастал в ужас.
– Вы оформили это свидетельство, написали в нем причину смерти – сердечная недостаточность, но ведь на самом деле там была совсем другая причина, правда?
– Послушайте, дамочка! – перебил ее врач. – Что вам от меня нужно? Вы приехали сюда и думаете, что все будут плясать под вашу дудку? Я написал то, что было! Понятно? И большего вы от меня не добьетесь! Проваливайте отсюда! Только сначала… сначала отдайте мне шприц! Зачем вы меня мучаете?
Он жадно взглянул на шприц в Лениной руке и шумно сглотнул.
– Вы все сказали? – Лена спрятала шприц за спину. – Так вот, теперь послушайте меня. Я приехала сюда, чтобы узнать правду о смерти своего мужа. И я ее узнаю, чего бы мне это ни стоило. И вы мне поможете, хотите вы этого или не хотите.
– Да вы даже не понимаете, во что влезли! – вскрикнул врач и скривился, как от боли. – Уезжайте отсюда! Уезжайте как можно скорее – это мой вам совет! И вам стоит прислушаться к этому совету! Уезжайте, если хотите уцелеть! И уж во всяком случае, я вам помогать не собираюсь! Я еще жить хочу!
– Это – ваша жизнь? – Лена показала глазами на перетянутую жгутом руку.
– Да, это! – огрызнулся врач. – А вы можете представить мою жизнь? Каждый день – то мужики с тяжелыми алкогольными отравлениями, то бабы с черепно-мозговыми травмами, которые в один голос твердят, что упали с крыльца, а муж здесь ни при чем, то пьяные драки с поножовщиной, а то и с отрезанными бензопилой конечностями… уезжайте туда, откуда приехали, и не суйтесь в нашу жизнь!
– И не надейтесь! – твердо проговорила Лена. – Я никуда не уеду, я не выйду из этой комнаты, пока вы не расскажете мне правду о том, что случилось той ночью.
– Да ждите, сколько вам угодно. Я вам больше ничего не скажу. И что вы сделаете? В полицию пойдете? – врач делано рассмеялся.
– Нет, в полицию я не пойду. В здешнюю полицию. Но у меня в Петербурге очень большие связи. И не только в Петербурге, но и в Москве. Я добьюсь серьезной проверки, и вас не только вышибут из этой больницы – вас лишат права работать в системе здравоохранения. Вас выгонят с волчьим билетом! А вы, конечно, понимаете, чем это для вас чревато. У вас больше не будет доступа к бесплатным наркотикам, – Лена подняла руку со шприцем. – Как вам нравится такой вариант? Даже на мой неопытный взгляд видно, что сидите вы на игле давно, так что без этого не сможете обойтись. Недели за две спустите все, что у вас есть, а потом что будет? Где вы будете доставать дозу?
– Черт бы вас побрал! – простонал врач. – Да вы хоть понимаете, что без меня здесь люди будут мереть, как мухи? Вы представляете, сколько людей я спасаю?
– И вы думаете, что это дает вам право колоться и выписывать фальшивые свидетельства о смерти?
– Ну чего, чего вы от меня хотите?
– Я сказала, чего я хочу. Я хочу, чтобы вы рассказали мне правду о смерти моего мужа.
– И тогда вы уйдете?
– Уйду, обещаю вам.
– И отдадите мне шприц?
– Отдам.
Врач жадно смотрел на шприц в Лениной руке. Выражение его лица менялось каждую секунду, страх сменяла надежда. Наконец он проговорил с отчаянием в голосе:
– Ладно, я вам расскажу, но только на словах, писать ничего не стану. Это было бы моим смертным приговором.
– Хорошо, – кивнула Лена.
– Значит, той ночью мне позвонили из полиции, попросили прийти в морг – дескать, привезли жмурика, ой, простите. У нас город маленький, я пришел быстро. Там были мертвый мужчина и еще один полицейский.
– Майор Мелентьев, – подсказала Лена.
Врач бросил на нее быстрый испуганный взгляд. Он не подтвердил и не опроверг ее слова, но Лена поняла, что права.
– Короче, он велел мне оформить свидетельство о смерти… велел написать в нем какую-нибудь естественную причину.
– И часто он вам такое приказывает?
– Он страшный человек. И у него на меня есть компромат. Но я все равно осмотрел того мужчину… вашего мужа.
– И что же вы увидели?
