Как автор, я знаю, насколько плотно заполнен день литератора, поэтому искренне благодарю писателей, не пожалевших своего времени, чтобы прочитать «Жену моего мужа».
Многим писателям кажется, что единомышленников у них нет и быть не может, но, к счастью, жизнь свела меня с людьми, разделяющими мои взгляды и вкусы. Хочу поблагодарить своих подруг Кейт Фёрниволл, Розанну Ли, Бев Дэвис и всю «Фриланс медиа групп», а также новое явление – феерических «Прайм райтерс». Спасибо, что приняли меня в свои ряды.
И, наконец, хочу поблагодарить тысячелетний институт брака. Обручальное кольцо можно любить или ненавидеть, но порой оно приводит к невероятным событиям.
От автора
Придя в первый день на новую работу, я, обмирая от страха, поглядывала на витки колючей проволоки поверх высокой бетонной стены. Куда меня несет, черт побери? Что я, с ума сошла, решив отозваться на вакансию (и получить работу) в мужской тюрьме строгого режима? Как я выдержу два дня в неделю в обществе преступников и психопатов? И вообще, это безопасно?
Я привыкла считать, что тюрьмы существуют для людей, совершивших чудовищные преступления, поэтому меня ни разу не посещала мысль оказаться здесь – в качестве нарушителя закона или его слуги. Но расторжение моего первого брака совпало с окончанием десятилетнего контракта на ведение колонки в женском еженедельном журнале (сменился редактор, и это повлекло за собой определенные изменения). В газете я увидела объявление, что в тюрьму, расположенную недалеко от моего дома, требуется писатель, чтобы преподавать литературу. Я очень нуждалась в работе, и это была единственная вакансия, которую я смогла найти.
«Попав в тюрьму», я открыла для себя мир, который невозможно себе представить, не побывав в этой среде. Мир, где никто не является тем, кем кажется. Мир, к которому я научилась приспосабливаться. Мир, которым я увлеклась и который, не побоюсь этого слова, полюбила, хотя меня никогда не отпускали тайный страх и неизвестность.
В тюрьме уживаются невероятные противоречия. Там бывают смех и слезы. Встречается доброта, но также и агрессия. С одними охранниками я сдружилась, другие отнеслись к «добренькой» литераторше с вполне понятным недоверием. Однажды меня заподозрили в попытке пронести чипсы с целью «подкупа» заключенных, обыскали и нашли один пакетик чипсов с сыром и луком для личного употребления. Я пожаловалась, и больше никто не совал нос в мой контейнер с ланчем.
Еще я узнала, что доверие завоевывается ценой определенного риска. На моих семинарах и даже на индивидуальных занятиях тюремная охрана не присутствовала. Однажды для нас не нашлось свободного помещения, и мои мужчины предложили провести занятие наверху, где располагались камеры. В принципе, это было запрещено, но охрана позволила – на мой страх и риск. Я оказалась в щекотливой ситуации: если со мной что-то случится, пресса катком проедется по незадачливой писательнице, которая сама подвела себя под монастырь. Если отказаться, мои ученики решат, что я им не доверяю. Наверх я поднималась с трепыхавшимся в горле сердцем… но все обошлось. В целом заключенные были со мной очень вежливы и с большим энтузиазмом учились писать биографии, романы, короткие рассказы и стихи. Это, как мне объяснили, положительно влияет на их самооценку и снижает риск рецидива.
И все же внешность бывает обманчива: недосчитавшись иных «студентов», я узнавала, что им в двадцать четыре часа «сменили хату» (перевели в другую тюрьму) за хранение наркотиков или владение мобильным телефоном. Между заключенными случались жестокие стычки (один из них убил сокамерника как раз в тот период, когда я работала в тюрьме). А еще мне рассказывали местные легенды о романах между охранниками и заключенными.
В первые дни я сгорала от любопытства, какие же преступления совершили мои «студенты». По неписаным тюремным законам, расспрашивать заключенных «западло», но иногда их тянуло на откровенность: один признался, что он насильник, другой оказался убийцей. Как я потом жалела, что они не промолчали! Насколько проще было воспринимать их просто как людей, которые хотят научиться писать книги! В конце концов, слово – универсальный инструмент социального равенства.
Все это – и не только – вдохновило меня на создание «Жены моего мужа». Надеюсь, вы прочли роман с удовольствием.
