– Почему? – прошептала Карла с упавшим сердцем, уже догадываясь о причине.
Мария проигнорировала вопрос, будто Карла ничего и не говорила.
– Кто хочет сидеть с Карлой? – спросила беззубая монахиня.
Никто не вызвался. Все отодвинулись. Одна из девочек – с хвостиками, обычно приглашавшая Карлу играть в классики, – приставила ладошку к уху соседки и что-то прошептала. Та еле слышно ахнула.
Карла будто снова оказалась в прежней школе – она была так расстроена, что не могла решить примеры, хотя по математике уже выбилась в лучшие. Цифры витали в воздухе с огромными знаками вопроса. Что происходит?
– Они послали тебя в Ковентри, – сказала самая нелюбимая в классе девочка, которую монахиня усадила рядом с Карлой. Она всегда ходила с грязными волосами – мать позволяла ей мыть голову не чаще раза в месяц, ибо, как она доверительно сообщила Карле, так лучше сохраняются «естественные масла». На играх эту девочку всегда выбирали в команды последней. Сидеть рядом с ней было тяжелейшим оскорблением.
– В какое Ковентри? – не поняла Карла. – Почему в Ковентри?
Девочка пожала плечами:
– Бойкот тебе объявили. – Она тронула ее за локоть. – Как хорошо, теперь мы будем вдвоем!
Но Карла не хотела дружить с грязнулей, которую все презирали. Она хотела дружить с Марией, мама которой позвала ее на чай в прекрасный большой дом на широкой улице, где никто не гонял пивную банку вместо шайбы.
На большой перемене Карла подошла к Марии на игровой площадке.
– Скажи, что я сделала не так! – взмолилась она.
В первый раз за день Мария взглянула на Карлу. Ее красивые голубые глаза были полны холодного презрения.
– У папы есть дядя, который живет в предгорье, недалеко от Флоренции. – Мария говорила так, будто от Карлы плохо пахло. – Он знает твоих деда и бабку. Их все знают. Там говорят, что твоя мать – дурная женщина.
Мама – дурная женщина? Мама с ее теплой доброй улыбкой и запахом «Яблоневого цвета» и всех других духов, которые она продает каждый день в дорогом магазине для жен чужих мужей? Это не может быть правдой!
– Мария! Мария! – позвала беззубая монахиня, направляясь к ним торопливой походкой. Распятие на ее шее болталось, тонкие губы были поджаты. – Твоя мама просила меня не разрешать тебе общаться с этой девочкой.
Глаза Карлы наполнились слезами.
– Почему?
Монахиня быстро перекрестила свои огромные груди, над которыми Карла с Марией хихикали не далее чем на прошлой неделе.
– Скоро узнаешь. Перед уходом не забудь взять в школьной канцелярии конверт для твоей матери.
Мама выла и билась в рыданиях, читая письмо.
– Настоятельница требует предъявить твое свидетельство о рождении, – всхлипывала она, уронив голову на руки, за шатким кухонным столом. – Ей нужны доказательства, что у тебя был папа. Ну зачем я отправила тебя в католическую школу! В прежней никто бы и не спросил!
Карла обняла маму за плечи:
– Может, доказательства лежат под твоей кроватью, среди особых вещей?
Мамины губы судорожно искривились. Секунду она напоминала злую ведьму из любимой библиотечной книжки Карлы.
– Как ты посмела там лазить?
Карла вспомнила о красивом мужчина в смешной шляпе, которого она разглядывала, когда мамы не было дома. Он всегда улыбался ей с такой добротой!
– Мама, это же просто фотографии. Мне было любопытно.
Мама застонала:
– У тебя есть право знать… Там, на фотографии, твой папа.
Папа! Так вот как он выглядел!
– Может, – попыталась помочь Карла, – он забрал нужные бумаги с собой на небо?
– Нет, не забрал! – Мама поднялась во весь рост, отбросив назад роскошные черные волосы. Слезы сменились гневом. – Если бы ты не болтала языком в гостях у Марии, ничего бы этого не было!
Рыдание вырвалось у Карлы, словно сильная икота:
– Но я не знала, что делаю что-то дурное!
Это не помогло – мама ушла в свою комнату и, впервые на памяти Карлы, заперлась.
– Мама, открой! – просила девочка.
Но из-за двери доносились только рыдания.
Может, сказала себе Карла, мамины слезы высохнут, как после Рождества? Может, в понедельник девочки снова начнут с ней общаться?
Но она ошиблась. С каждым днем становилось только хуже, а потом настоятельница передала маме письмо, где говорилось, что свидетельство о рождении необходимо представить до марта, иначе Карлу отчислят. Такие документы вообще предъявляют при поступлении в школу, но с Карлой был допущен «просчет».
Никто не хотел играть с Карлой на переменах. Всю неделю шел снег; девочки прижимались носами к оконному стеклу и оживленно щебетали, как дома будут лепить снеговиков. У Марии уже появилась новая лучшая подруга – красивая девочка, которой дядя подарил серебряное распятие. Девочка очень им гордилась и всячески щеголяла. Даже ученица с грязными волосами сторонилась Карлы, когда им пришлось играть в спортзале, потому что во дворе было слишком сыро.
– А одна девочка сказала, что ты бастард
[18], – тихо сказала грязнуля.
Карла смаковала новое слово на языке весь день, пока не пришла домой. В «Детском словаре» его не было.
– Мама, а что такое бастард? – спросила она, когда мама вернулась с работы в красивом форменном белом платье.
– Они так тебя теперь называют?! – Мать опустилась на табурет, уронила голову на стол и била по нему кулаками с такой яростью, что одна из ножек треснула, и ее пришлось подпереть телефонным справочником.
Прошел день. Потом другой.
– Еще не прислали свидетельство из Италии?
– Нет, cara mia.
Даже когда мама наконец призналась, что такого свидетельства не существует, они обе все равно ждали почтальона.
– Тогда мы сможем честно сказать, что ждем, когда его пришлют, – объяснила мама, расчесывая Карле волосы на ночь, как всегда. – Ах, если бы я могла сказать Ларри… Он бы нам помог.
С этим возникла проблема: Ларри сейчас много работал. Так много, что совсем не заезжал к ним в гости.
– Он важный человек, – часто говорила мама. – Он помогает королеве решать, что правильно, а что неправильно.
Но однажды вечером, уже лежа в постели, Карла услышала голос Ларри в общем коридоре. Обычно Ларри приходил с черного хода, к тому же сегодня была среда, а он приезжал только по вторникам и четвергам и иногда по воскресеньям (хотя с недавних пор его визиты по дням Господним участились). Карла сразу поняла: что-то случилось. Она тихо встала с постели, вышла в пижаме и увидела, как Ларри подхватил маму на руки и кружит ее по коридору, не заботясь о том, что их увидят. Фу-у-у!
