– Но почему ты не заявишь в полицию? – спросила она дрожащим от беспокойства голосом. – Они-то с ним разберутся.
Признание вертелось у меня на языке, но это было бы чересчур – я и так свалилась родителям как снег на голову.
– Ты так считаешь? – переспросила я. – Да что они могут сделать…
Это правда. Когда-то я вела дело клиентки, которую преследовал бывший бойфренд, так вот нам удалось убедить полицию отнестись к этому серьезно, только наняв частного детектива и собрав доказательства, что с другими женщинами этот тип вел себя точно так же. И даже после этого он отделался предупреждением. Закон иногда диктует странные решения.
Признаться, мне только легче от того, что Джо не пытается нас найти. При мысли о бедном Мерлине мне до сих пор становится не по себе. Если Джо смог организовать такое, сидя в тюрьме, на что же он способен сейчас?
Страхи я прогоняла работой. Работа, работа и еще раз работа – это был единственный способ достичь относительного душевного равновесия, блокировав стресс от помолвки Эда и из-за Тома.
Первое время я боялась, что не наберу достаточно клиентов и партнеры решат, что субсидировать дополнительный офис слишком накладно. Но через пару недель ко мне обратились родители ребенка из интерната Тома. Они были убеждены, что эпилептические припадки у их ребенка вызваны грязной водой из старого колодца, которая попадает в водопровод. Знакомый специалист ответил мне, что это в принципе не исключено. Дело пошло в суд, и мы выиграли иск о возмещении ущерба – немного, но достаточно, чтобы доказать, что осложнения у «особенных детей» не всегда являются неизбежным следствием основного заболевания, их можно предотвратить.
Затем один папаша из той же школы попросил меня разобраться в загадочном исчезновении записей из медицинской карты его сына. Роды у его жены протекали с осложнениями, пуповина туго обвилась вокруг шеи ребенка, а специалиста на месте не оказалось. Исчезнувшие записи мы так и не нашли (наверняка их сразу же уничтожили), но нам удалось выявить несколько аналогичных случаев, и все произошли, когда дежурил один и тот же врач-консультант. Был подан коллективный иск, и компенсацию получил не только мой клиент, но и другие семьи.
«Вы скоро станете знаменитой, Лили, – написал мне на электронную почту мой самый первый шеф. Он давно удалился на заслуженный отдых, но мы переписываемся. – Хорошая работа».
Мне хотелось спросить, как дела у Карлы, останется ли она в бюро после рождения ребенка. Но у меня не хватило духу поднять эту тему.
Однажды утром, выйдя на пробежку, я услышала, что кто-то бежит сзади. Дело обычное, мало ли народу бегает в шесть утра. Мы все друг друга знаем. Есть даже молодая мамаша с опухшими от недосыпания глазами – она бегает прямо с коляской.
Но я интуитивно почувствовала: здесь что-то не так. Человек приноравливался к моему темпу. Замедлял шаги, когда я сбрасывала скорость, и ускорялся, когда я бежала быстрее.
– Лили, – послышался сзади голос, который я знала слишком хорошо. – Лили, подождите, пожалуйста. Я не причиню вам вреда.
Глава 48. Карла
Июнь 2015 года
Карла смотрела на свое тело в мыльной пене. Четвертая ванна за четыре дня, но больше по вечерам заняться нечем. Кроме того, так можно запереть дверь и побыть одной.
Узнав о ее беременности, Эд и пальцем не позволял ей шевельнуть. Достаточно того, заявил он, что она не хочет уходить из бюро. Ей надо отдыхать. Ничего, как-нибудь проживут, несмотря на требования банка. Он ее любит. Он о ней позаботится.
Прежде Карле очень понравилось бы такое внимание, но жизнь с Эдом оказалась совсем не такой, какой она себе ее представляла. Дело не только в его пьянстве, депрессии из-за непроданных картин или напоминаний банка о просроченных платежах, и даже не в поведении Тома во время «родительских» выходных, которое расстраивало Эда и не лучшим образом сказывалось на их отношениях, особенно после того, как Карла высказалась в том смысле, что «наказывать надо чаще, сразу научится себя вести». И не в последней угрожающей записке, которую Карла утаила от Эда: «Ходи, да оглядывайся».
Нет. На самом деле больше всего Карлу тяготило обручальное кольцо на пальце. Если бы не ребенок, она бы ни за что на это не согласилась. «Забота» Эда обернулась мелочным контролем, но Карла попалась в ловушку своей беременности. Разве можно допустить, чтобы ребенок рос без отца, как она сама? Нет, ее дитя не будет изгоем – посмотрите, к чему это привело саму Карлу.
Состоялась свадьба – по настоянию невесты, очень скромная: только новобрачные и два свидетеля с улицы. Карла поставила условие, что они распишутся в Великобритании, в офисе регистрации: в Италии тамошние матроны наметанным глазом сразу разглядят округлившийся живот.
– Как это старомодно, – сказал Эд, целуя ее в макушку, словно малышку, которую знал много лет назад. Порой Карла гадала: может, Эд предпочитает, чтобы она оставалась маленькой и ею можно было командовать?
– По-моему, это очень трогательно, – сказала одна из девушек на курсах подготовки к родам, когда Карла призналась, что муж не дает ей заниматься хозяйством.
Карла не стала уточнять, что он не позволяет ей выносить пустые бутылки. Эд теперь пил гораздо больше, и однажды это обернулось громким скандалом на вечеринке у одного критика в присутствии многочисленных гостей. Потом Эд, разумеется, каялся и рассыпался в извинениях.
– Я выпью за двоих, – пошутил он, накрыв ладонью бокал Карлы, когда она потянулась к бутылке. – Тебе нельзя, и мне все равно, что там показали новейшие исследования, – так называемые эксперты постоянно меняют свое мнение. Куда лучше поберечься и полностью воздержаться от алкоголя во время беременности. – Эд погладил ее живот. – Ты носишь моего ребенка, – благоговейно сказал он. – Обещаю, я о вас позабочусь. Уже недолго осталось, дорогая.
Шесть недель. Но каждый день тянулся так медленно! Как ей было некомфортно, как тяжело! Карла с отвращением отворачивалась от зеркала, хотя Эд, дыша перегаром, уверял, что она прекрасна. И еще Карла не выносила прикосновений к своему животу: Эду хотелось почувствовать, как ребенок, будто какой-то монстр, бьется внутри нее.
Намылив груди (заметно налившиеся и с такими темными сосками, что казались чужими), Карла вспомнила, как столкнулась с Рупертом вскоре после свадьбы.
– Как поживаешь? – спросил он.
Они стояли в здании суда – Карла пришла помогать барристеру. По иронии судьбы, Руперт был свидетелем обвинения: слушалось дело клерка, который напился на офисной вечеринке и начал заигрывать с начальницей, за что вылетел с работы.
Карла едва могла сосредоточиться на прениях – она то и дело оглядывалась в зал, где сидел старый знакомый. Руперт тоже на нее посматривал. Во время перерыва они нашли друг друга.
– Я… – начала Карла и замолчала. Ее глаза наполнились слезами. – Я вышла замуж за банкрота и пьяницу и жду от него ребенка.
