– Ну? – не выдержал Джеспер.
– У меня другие интересы, – ответил Кювей.
Взгляд Каза угрожал ему не меньше лезвия клинка.
– Предлагаю тебе обдумать свои приоритеты.
Джеспер снова пихнул Кювея.
– Это он пытается сказать: «Помоги Уайлену, или я замурую тебя в одном из саркофагов и посмотрю, как это будет соответствовать твоим интересам».
Матиас не знал, что понимал и не понимал шуханец, но, судя по всему, суть послания он уловил. Кювей сглотнул и неохотно кивнул.
– Могучая сила переговоров, – хохотнул Джеспер, закидывая в рот крекер.
– Уайлен – и любезный Кювей – доведут долгоносика до ума, – продолжил Бреккер. – Как только Инеж будет у нас, мы сосредоточимся на силосных башнях Ван Эка.
Нина закатила глаза.
– Как же хорошо, что все это делается ради денег, а не спасения Инеж. Определенно не ради нее.
– Если тебе плевать на деньги, дорогая Нина, попробуй их назвать по-другому.
– Крюге? Монеты? Единственная настоящая любовь Каза?
– Свобода, безопасность, возмездие.
– Эти вещи бесценны.
– Да? Могу поспорить, что Джеспер с тобой не согласится. Это цена залога на ферму его отца. – Стрелок потупил взгляд. – Что насчет тебя, Уайлен? Можешь назвать цену за возможность уехать из Кеттердама и жить собственной жизнью? И, Нина, полагаю, вам с фьерданцем понадобится что-то более существенное, чем патриотизм и тоскливые взгляды. У Инеж тоже, вероятно, есть какая-то цифра в голове. Это цена будущего, и Ван Эку пора расплачиваться.
Матиаса не так легко было надуть. Каз всегда говорил логичные вещи, но это не значило, что они отражали правду.
– Жизнь Призрака стоит дороже, – сказал дрюскель. – Для всех нас.
– Мы вернем Инеж и наши деньги. Все просто.
– Все просто! – всплеснула руками Нина. – А ты знал, что я следующая в очереди на фьерданский престол? Они зовут меня принцессой Ильзе из Энгельсберга.
– Нет никакой принцессы из Энгельсберга, – возразил Матиас. – Это просто рыбацкий городок.
Девушка пожала плечами.
– Если уж обманывать себя, то красиво, с размахом.
Каз ничего не ответил и расстелил карту города на столе. Матиас услышал, как Уайлен прошептал Джесперу:
– Почему он просто не признается, что хочет ее вернуть?
– Ты Каза не знаешь, что ли?
– Но она – одна из нас.
Брови Джеспера вновь подскочили.
– Одна из нас? Значит ли это, что она в курсе тайного рукопожатия? Или ты наконец-то готов набить татуировку? – он провел пальцем по предплечью Уайлена, и тот залился яркой краской.
Матиас не мог не посочувствовать парню. Он знал, каково это – быть не в своей тарелке. Порой он думал, что они могли бы отказаться от всех планов Каза и просто позволить Нине с Джеспером завоевать Кеттердам лишь своим очарованием.
Уайлен застенчиво опустил рукав.
– Инеж – член нашей команды.
– Просто не затрагивай эту тему.
– Почему?
– Потому что Казу было бы гораздо выгоднее выставить Кювея на аукцион, продать его по самой высокой цене и полностью забыть об Инеж.
– Он бы не стал… – Уайлен резко оборвал себя, и на его лице отразилось сомнение.
Никто из них не знал, на что в самом деле способен и не способен Бреккер. Иногда Матиас задавался вопросом, знал ли это сам демжин.
– Ладно, Каз, – начала Нина, сняв туфли и пошевелив пальцами ног. – Поскольку это имеет отношение к твоему великому плану, почему бы тебе не перестать медитировать над картой и не рассказать нам, во что именно мы вляпываемся?
– Я хочу, чтобы вы все сконцентрировались на том, что мы должны сделать завтра. После этого вы получите все необходимые сведения.
– Правда? – спросила Нина, потянув за корсет. Пыльца одного из ирисов рассыпалась на ее голом плече. Матиаса накрыло непреодолимое желание стереть ее своими губами. «Она наверняка ядовитая», – осадил он себя. Может, ему стоит выйти прогуляться…
– Ван Эк обещал нам тридцать миллионов крюге. Именно столько мы и возьмем. Ну, плюс еще один миллион в качестве процентов, на покрытие расходов и просто потому, что мы можем.
Уайлен сломал крекер пополам.
– У моего отца не завалялось в кармане тридцать миллионов крюге. Даже если собрать все его активы вместе.
– Тогда уходи, – фыркнул Джеспер. – Мы связываемся исключительно с опальными наследниками самых крупных состояний.
Каз вытянул больную ногу и слегка согнул стопу.
– Если бы у Ван Эка были такие деньги на руках, мы бы просто ограбили его, вместо того чтобы вламываться в Ледовый Двор. Он мог предложить нам такую крупную сумму только потому, что заявил, что Торговый совет якобы вложил в нее городские средства.
– А как насчет того сундука, полного банкнот, который он притащил на Вельгелюк? – поинтересовался Джеспер.
– Фальшивка, – произнес Каз с отвращением в голосе. – Наверняка качественная подделка.
– Тогда как нам получить наши деньги? Облапошить город? Совет? – стрелок выпрямился и оживленно забарабанил пальцами по столу. – Обчистить двенадцать хранилищ за одну ночь?
Уайлен заерзал на стуле, и Матиас заметил тревогу в его глазах. Ну, хоть кто-то в этой банде злоумышленников неохотно продолжает совершать преступления.
– Нет, – покачал головой Каз. – Мы прикинемся торговцами и позволим рынку сделать работу за нас. – Он выпрямился и опустил руку в перчатке на голову ворона. – Мы отнимем у Ван Эка все деньги, а затем уничтожим его репутацию. Мы сделаем все, чтобы он никогда больше не смог вести дела в Кеттердаме или в любом другом городе Керчии.
– А что будет с Кювеем? – спросила Нина.
– Как только работа будет выполнена, Кювей – а также другие осужденные, гриши и обездоленные молодые люди, за чьи головы обещали или не обещали награду, – могут залечь в Южных Колониях.
Джеспер нахмурился.
– А куда отправишься ты?
– Никуда. Здесь еще полно дел, которые требуют моего внимания.
Хотя Каз и говорил беспечным тоном, Матиас услышал мрачное нетерпение в его словах. Он часто гадал, как людям удавалось выживать в этом городе, но, вполне возможно, что Кеттердаму не удастся пережить Каза Бреккера.
– Погоди минутку, – встряла Нина. – Я думала, что Кювей поедет в Равку.
– С чего ты взяла?
– Когда ты продал свои акции «Клуба Воронов» Пекке Роллинсу, то попросил его передать послание в столицу Равки. Мы все это слышали.
– Я думал, что это была просьба о помощи, – влез Матиас, – а не приглашение на торги.
