Со сцены раздался ропот, и затем кто-то достал папку с контрактными документами. Уайлен встретился взглядом с Джеспером. Понял ли стрелок, что он задумал?
– Они предназначались для Кювея Юл-Бо, – сказал Драйден. – Но их не успели подписать. Где-то там должен быть документ о передаче полномочий.
Он протянул папку Уайлену, но ее перехватил Джеспер и начал листать документы.
– Их должен читать он! – крикнул Ван Эк. – А не этот парень!
– Когда получишь деньги, первым делом купи намордник, – недовольно пробурчал Джеспер.
Он вручил Уайлену документ. Тот мог быть о чем угодно. Уайлен видел слова, узнал их форму, но не мог понять значения. Но он слышал музыку в голове, тот фокус с памятью, который он так часто использовал в детстве – голос Джеспера, зачитывавшего документ в лечебнице Святой Хильды. Парень увидел голубую дверь, почувствовал аромат цветущей глицинии.
Уайлен прочистил горло и сделал вид, что изучает страницу.
– Этот документ, засвидетельствованный перед глазами Гезена в соответствии с порядочным ведением дел людей, вынесенный юридически обязательным по решению судов Керчии и ее Торгового совета, означает передачу всей собственности, имущества и законных владений от… – он замолчал. – Полагаю, тут должны быть указаны наши имена. От Яна Ван Эка Уайлену Ван Эку для управления ими, пока Ян Ван Эк не будет снова правомочен вести собственные дела. Мне действительно нужно продолжать?
Ван Эк пялился на Уайлена с открытым ртом. Члены Торгового совета качали головами.
– Определенно нет, сынок, – сказал Радмаккер. – Думаю, ты и так через многое прошел. – Теперь он смотрел на Ван Эка с жалостью. – Отведите его в Штадхолл. Возможно, к нему надо пригласить врача. Что-то помутило его разум и зародило эти безумные мысли в голове.
– Это трюк! – воскликнул Ван Эк. – Очередной трюк Бреккера! – Он освободился от стражи и побежал к Уайлену, но перед ним встал Джеспер и схватил купца за плечи, держа его на расстоянии вытянутой руки. – Ты уничтожишь все, что я построил, все, что построили мои отец и дед. Ты…
Джеспер наклонился и сказал так тихо, чтобы больше никто не услышал:
– Я могу читать ему.
– У него очень успокаивающий баритон, – добавил Уайлен, а затем стража потащила его отца по проходу.
– Тебе это с рук не сойдет! – кричал Ван Эк. – Я изучил твою игру, Бреккер. Мой ум острее…
– Клинок можно наточить, – сказал Каз, присоединяясь к ребятам. – Но в итоге все зависит от качества металла.
Ван Эк взвыл.
– Вы даже не знаете, настоящий ли это Уайлен! Он мог быть в обличье другого мальчика! Вы не понимаете…
Остальные члены Торгового совета последовали за ним, но все они выглядели слегка потрясенными.
– Совсем слетел с катушек, – сказал Драйден.
– Нам стоило догадаться, что он не в себе, когда Ван Эк связался с этим негодяем Пеккой Роллинсом.
Уайлен вернул Радмаккеру документ о передаче полномочий.
– Может, будет лучше, если мы поговорим об этом позже? Я тоже немного потрясен.
– Конечно. Мы достанем завещание у Смита и убедимся, что все в порядке. Соответствующие документы будут отправлены к тебе домой.
– Ко мне домой?
– Разве ты не вернешься на Гельдштрат?
– Я…
– Разумеется, вернется, – встрял Джеспер.
– Я не понимаю, – выпалила Элис, и горничная ласково похлопала ее по руке. – Яна арестовали?
– Элис, – обратился Каз. – Как насчет того, чтобы переждать, пока вся эта скверная история пройдет, за городом? Вдали от угрозы чумы. Может, в том миленьком доме на озере, о котором вы упоминали.
Лицо Элис загорелось, но затем она заколебалась.
– Думаете, это будет прилично? Когда жена бросает мужа в такой трудный час?
– Я считаю, это ваш долг! В конце концов, разве ваша главная задача – не заботиться о ребенке?
Джеспер глубокомысленно кивнул.
– Свежий воздух, полно широких полей для… прогулок. Я и сам вырос на ферме. Поэтому я такой высокий.
Элис нахмурилась.
– Даже чересчур.
– Это была очень большая ферма.
– И ты сможешь продолжить свои занятия музыкой, – добавил Уайлен.
Теперь глаза Элис определенно заискрились.
– С господином Бажаном? – ее щеки залились румянцем, и девушка закусила губу. – Наверное, так будет лучше. Для ребенка.
42
Джеспер
На улице сгущались сумерки. Ребята вместе шли к дому Ван Эка – Каз опирался на трость, а Элис – на руку служанки. Улицы пугающе опустели. Иногда им встречалась городская стража, и сердце Джеспера пускалось галопом от страха, что у них снова начнутся неприятности. Но теперь, когда Ван Эка и Пекку полностью дискредитировали, у городской стражи были проблемы посерьезнее, так как начавшаяся эпидемия в Бочке дала бандам возможность хорошенько поразвлечься. Казалось, что граждане города, как законопослушные, так и нет, сейчас пеклись только о себе и оставили Джеспера и его друзей в покое.
Но все это не имело значения. Ему просто хотелось узнать, что отец в безопасности. Стрелок боролся с искушением вернуться в пекарню, но не мог рисковать, за ним могли проследить.
От этого у него начало все зудеть, но пока терпимо. Может, ему помогло то, что он использовал свои способности. Или же он просто еще был под кайфом после битвы. Пока слишком рано в этом разбираться. По крайней мере, сегодня он клянется не делать ничего глупого. Он будет сидеть в комнате, фабриковать цвет из ковра или тренироваться в стрельбе, или заставит Уайлена привязать его к стулу, если дело будет совсем плохо. Джеспер хотел знать, что будет дальше. Хотел быть частью будущего.
Несмотря на сегодняшний скандал, опорочивший имя Ван Эка, в окнах все равно горел свет, и слуги радостно приветствовали Элис и юного господина Уайлена. Когда они проходили через комнату, напоминавшую обеденный зал, только без стола, Джеспер поднял голову и увидел огромную дыру в потолке. Через нее были видны верхний этаж и причудливая деревянная резьба.
Стрелок покачал головой.
– Тебе стоит осторожней обращаться со своим имуществом.
Уайлен выдавил улыбку, но Джеспер видел, что его нервы натянуты до предела. Он настороженно переходил из комнаты в комнату, периодически проводя пальцами по мебели или стенам. Вид у него был скверный. Они послали в университет за врачом, но вряд ли кто-то сможет прийти в ближайшее время.
Когда Уайлен вошел в музыкальную комнату, он наконец остановился. Затем погладил крышку фортепьяно.
– Это единственное место в доме, где я был счастлив.
– Надеюсь, теперь это изменится.
