Я шел к нашему дому и нес Kotex трем женщинам из моей семьи, у которых одновременно начались месячные. Тогда я не знал, что мое доброе отношение к женщинам в будущем очень поможет мне в жизни. Конечно, мне не нравилось, что меня обзывали, но в данном случае решил не затевать драки со своими сверстниками. Мне вполне хватало того, что у меня дома была накаленная обстановка, поэтому со сверстниками надо разобраться при помощи дипломатии.
Я был рослым мальчиком, на голову выше приятелей, поэтому в случае любого столкновения противник бросался на меня первым. Я прекрасно понимал, почему так происходит. Все знали: побить самого большого и сильного члена группы – значит расположить к себе всех его приятелей и всю группу в целом. Я устал от бесконечных вынужденных драк и думал: «Бог ты мой, мне надо начать дружить с ребятами высокого роста». Для того чтобы ввязаться в драку, мне нужен был серьезный повод.
Однажды один из моих приятелей по имени Норман узнал, как Фредди с оружием в руках искал мою мать, прятавшуюся в магазине. Лично я не был свидетелем той сцены, но мне не доставляло удовольствия выслушивать от разных людей россказни о том, как Фредди терроризировал мою мать и покупателей магазина, угрожая им оружием. «Где она?» – орал Фредди. Мать прокралась на улицу, села в такси, но водитель не тронулся с места. Фредди открыл дверь такси, вытащил мать и избил ее на улице на глазах прохожих. Люди смотрели на происходящее, но никто не заступился за мать. Не понимаю, почему полиция и прохожие не вмешались. Даже мои дяди не пытались остановить Фредди, который избивал их сестру. Они вовсе не боялись Фредди, просто считали, что это не их дело, а семейные разборки матери. В то время в обществе только начинали открыто говорить о бытовом насилии. Мне же бытовое насилие не нравилось ни тогда, ни сейчас.
Норман изображал, как моя мать убегала от моего отчима.
– Крис, помнишь, как это было? – Норман изображал Фредди с ружьем. – Помнишь, как он наставлял на всех пушку и спрашивал: «Где она?»
Это окончательно вывело меня из себя, я набросился на Нормана и избил его, вымещая на нем злость, которую испытывал к Фредди.
После этого никто уже не вспоминал, как Фредди терроризировал мою мать. Только один человек все еще позволял себе это делать. Это был один из родственников Фредди, которому перевалило за двадцать. Этот парень стал часто наведываться к нам домой и проявлял неуважение к матери. Как-то раз, когда я был еще подростком, мать сказала этому парню, чтобы он завязывал с грубостями, на что тот ответил: «Не смей со мной так разговаривать, а то я тебе мозги вышибу».
Тогда мне хотелось ударить парня, но я сдержался, однако не забыл его слов и поведения. И не простил его. Прошло почти сорок лет, и однажды один из членов моей семьи пригласил этого парня ко мне домой в Чикаго на празднование Дня благодарения. Он сидел в моем доме и ел мое угощение, но я не смог проглотить даже крошки, сдерживая себя, чтобы не наброситься на гостя. У него тогда была одна почка. Хватило бы и случайного удара в живот, чтобы убить его. Я ничего не забыл и ничего не простил!
Однако, когда приятели подшучивали надо мной, не задевая мою мать, я был готов простить им многое. Мне хотелось нравиться людям, не всем, конечно, но определенному кругу людей, в который не входили учителя и директор школы. Хотел, чтобы меня уважали и считали крутым.
Однажды в погоне за этой призрачной крутизной я решил принести в класс стеклянный глаз сестры Фредди. Я учился в пятом классе, когда учительница попросила принести какой-нибудь предмет, показать его ученикам, попросить угадать, что это такое, и потом рассказать о нем. Когда я решаю что-то сделать, то концентрируюсь на задаче и нахожу способ ее решения. Даже не знаю, почему втемяшил себе в голову, что мне надо принести в школу стеклянный глаз сестры Фредди. Но решил это сделать и ни перед чем не останавливался.
Этой сестре Фредди было около пятидесяти лет. Она постоянно ходила в халате, в одном кармане которого у нее лежала небольшая бутылка виски, а в другом – пачка сигарет Lucky Strike. В середине 1960-х годов в Милуоки многие женщины взяли моду ходить в халатах даже на улице, словно это не халаты, а дорогие шубы. У меня была дальняя родственница по имени мисс Альберта. Так та надевала под халат пять фуфаек и своим видом напоминала капусту. Сестра Фредди в смысле моды не очень далеко ушла от мисс Альберты.
Я несколько раз просил сестру Фредди одолжить мне на время ее стеклянный глаз, чтобы показать его в школе. Она делала глоток виски и всегда отвечала так:
– Нет, ублюдок. Ни за что. Взять мой стеклянный глаз – ни за что.
Но мне очень хотелось принести стеклянный глаз в школу, чтобы всех удивить, и я разработал план действий. Я знал, что сестра Фредди хранит свой глаз в банке с водой рядом с кроватью. И решил утром перед школой стащить ее глаз, а потом в обед вернуть его на место. Сестра Фредди обычно просыпалась к обеду, поэтому вряд ли она успеет заметить пропажу.
Рано утром я выкрал стеклянный глаз и пришел в школу. С нетерпением ждал начала урока, на котором учитель предложит ученикам показать принесенные предметы. Никто раньше не приносил в класс настоящий стеклянный глаз. В ожидании своей очереди я сидел и широко улыбался.
Неожиданно в коридоре раздались крики и шум:
– Крис! Отдай мне глаз! Верни мой глаз, ублюдок! Я тебе сейчас такую трепку закачу! Отдай мой глаз!
Одноклассники обернулись и уставились на меня.
Крики из коридора доносились все громче:
– Крис, поганый ты урод! Отдай глаз, говорю! Вор – вот ты кто!
Дверь класса распахнулась – и на пороге появилась сестра Фредди. Волосы ее были взъерошены, и все ее тело тряслось от гнева. Она смотрела на окружающих одним глазом, а на месте второго зияла дыра. Как обычно, она была в халате и домашних шлепанцах.
– Отдай глаз! – орала она. Учитель и мои одноклассники онемели.
Я встал и на глазах у всех послушно подошел к сестре Фредди. Казалось, что каждый ботинок весил килограммов сто. Вынул из кармана стеклянный глаз и передал его родственнице. Та сощурила свой единственный глаз, выхватила у меня свой стеклянный и вставила его на место. Потом она развернулась и, продолжая громко меня материть, вышла из класса.
Мне показалось, что наша учительница теряет сознание. Одну из одноклассниц вырвало. По-своему мне все-таки удалось всех удивить, потому что никто в моем классе никогда не видел что-либо подобное.
Дома меня ждали угрозы Фредди.
– Если ты еще раз возьмешь глаз моей сестры, я отделаю тебя так, что ты неделю сидеть не сможешь! – орал Фредди. Этим он меня совершенно не мог удивить, потому что и без этого регулярно порол.
В школе меня начали дразнить и смеяться надо мной. Ребята еще несколько недель пересказывали друг другу историю про стеклянный глаз. Однако, за исключением этого и некоторых других досадных случаев, школьная жизнь протекала нормально, и у меня были хорошие оценки. Я много читал. В то время мне нравились Марк Твен и Чарльз Диккенс. Любил историю и математику.
