Обыкновенно было бессмысленно садиться в автобус с коляской, сумкой, костюмом в чехле на молнии, упаковкой памперсов и кейсом. Это было просто физически неудобно. Проще было пятнадцать минут пройти пешком, даже во время дождя. Правда, лучше не подниматься в гору, а найти способ обойти стоящий на пути холм. Я оставлял коляску и все лишние вещи в садике, а сам запрыгивал в автобус и ехал на работу.
Даже по выходным все обитатели должны были днем освободить комнаты отеля Concord Plaza. В выходные действовали те же правила, что и в будни. Здесь не позволялось весь день валяться в кровати. Надо было идти на работу или отправляться на поиски заработка. Мы с Кристофером стали мастерами бесплатного досуга. Мы ходили в музеи, гуляли в парках, иногда навещали моих друзей; а когда у меня имелись деньги, садились на поезд и ехали в Окленд, чтобы там встретиться с моими приятелями, поесть и успеть вернуться к открытию отеля.
Пока держался на плаву, мне было легко побороть свои страхи. Я старался сосредоточиться на текущей задаче. И не думал о том, сколько метров мне осталось пройти до вершины холма, толкая перед собой коляску, а изучал каждую трещину на тротуаре и слушал, как трещат колеса коляски на неровностях дороги, стараясь уловить в звуках ритм. Иногда все шло так слаженно, что мне без причины хотелось подпрыгивать от радости. Я радовался маленьким победам, например, тому, что удалось отложить сто или пятьдесят долларов, которые потрачу на оплату будущей квартиры.
Я не доставал деньги из заначек. В тяжелые моменты безденежья ходил сдавать кровь, каждый раз обещая себе, что это в последний раз. Дело совсем не в том, что я стыдился ходить в пункт сдачи крови, а в том, что снова оказывался перед выбором – или сдать кровь, чтобы иметь деньги на оплату мотеля, если не хватало места в отеле Уильямса, или ночевать с сыном в парке. Кроме того, меня угнетала публика, которую я видел в пункте сдачи крови. Было видно, что сюда их привела непростая жизнь: кто-то сам довел себя до такого состояния, а кто-то оказался за бортом по воле обстоятельств.
Однажды я немного задержался в конторе Dean Witter. Помчался к остановке автобуса, ворвался в садик, быстро схватил Криса и вещи и галопом бросился к отелю для бездомных. Когда мы добрались до Concord Plaza, мест уже не было.
Злой как черт, усталый и мокрый, я повел Кристофера в Юнион-сквер. Мы шли под козырьками крыш отелей и магазинов. Зарплату я должен был получить только через неделю, поэтому наличных денег хватило только на то, чтобы поесть и сесть в метро, в надежде хоть немного поспать в вагоне.
«Господи, – думал я, – вот бы еще пять долларов, и нам хватило бы на мотель для дальнобойщиков».
Я чувствовал сигаретный дым, и меня тянуло покурить. Как приятно выкурить ментоловую сигарету Kool, но я не собирался тратить деньги на табак.
– Папа, я хочу в туалет, – сказал Кристофер, когда мы проходили мимо отеля Hyatt Embarcadero.
– Да? – переспросил я. Я очень обрадовался, потому что уже давно пора отучить сына от памперсов. – Потерпи немного, сейчас дойдем до туалета.
Я повернул коляску к входу отеля, и мы въехали в лобби. Посмотрел на указатели и направился в сторону мужского туалета. Кристофер успешно сделал свои дела, и на выходе из туалета я заметил гостя отеля, мужчину, стоявшего около автомата с сигаретами. Он опустил в автомат десять 25-центовых монет, чтобы купить сигареты, но автомат не выдал ему пачку. Мужчина начал стучать по автомату и раскачивать его в надежде, что тот выдаст его покупку.
– Сэр, – обратился к мужчине вышедший на шум носильщик, – автомат не работает. Подойдите к ресепшн и скажите, что автомат «съел» ваши деньги, они вам их вернут.
Мужчина подошел к стойке ресепшн, а мы с Крисом отправились за ним следом. Я увидел, как мужчине вернули исчезнувшие в автомате деньги.
«Ого, – подумал я, – вот тебе и два с половиной доллара».
Операция показалась мне настолько простой, что захотелось ее повторить. Мы с Кристофером разгуливали по лобби отеля, словно в нем жили. Спустя время я подошел к молодой девушке на ресепшн и объяснил, что автомат «съел» мои деньги.
– Извините, – сказала девушка, открыв кассу. – Вот только что у другого гостя автомат тоже «съел» деньги. Мы повесим вывеску на автомате, что он сломался.
– Это было бы правильно, – ответил я и взял «свои» два доллара пятьдесят центов.
Моя маленькая афера прошла настолько успешно, что в тот же вечер повторил ее в St. Francis, Hyatt Union Square и в паре других отелей поблизости. В шаговой доступности было расположено приблизительно двадцать пять отелей, и в некоторые дни мне удавалось «окучивать» до десяти отелей за вечер, зарабатывая на афере по двадцать пять долларов. Я очень серьезно подходил к этому занятию и возвращался в отель только после появления новой смены сотрудников, чтобы меня не узнали.
Но через две недели я завязал с этой историей, потому что в одном отеле меня уличили в обмане. Потом, когда снова начал курить, я сполна расплатился с табачными компаниями. А что касается отелей, то и этот долг мной погашен, потому что неоднократно останавливался в них по всему миру, хотя в далеком 1983-м совершенно не думал, что мне доведется это когда-либо сделать.
Хотя я твердо решил заработать миллион и ездить на красном Ferrari, все чаще случались дни, когда сильно уставал и моя мечта казалась призрачной. У меня постоянно болели ноги и ныло тело. На душе была тяжесть и беспросветность, независимо от погоды на улице. В офисе всегда светило солнце, потому что знал, что взращиваю всходы, которые должны дать богатый урожай. Но как только выходил из конторы, мое настроение портилось: если автобус опаздывал, я не успевал быстро собрать Кристофера; а если мы поздно приходили в отель для бездомных, то не хватало времени купить что-нибудь на ужин; если закрывали двери отеля, мне приходилось ломать голову, где нам переночевать.
Все наши вещи надо было держать собранными и в полном порядке, как в армии; необходимость быть постоянно готовым, чтобы встать и все свое взять с собой, меня угнетала. Я научился в любую секунду находить все необходимое в данный момент: носки, рубашку, книгу, которую нашел на сиденье в вагоне метро и теперь читал, любимую игрушку сына или зубную щетку. Моя ноша становилась все тяжелее и тяжелее не столько из-за веса, сколько от атмосферы страха и стресса, в которой я постоянно жил.
Даже в выходные, когда мы с Кристофером ходили по паркам и музеям, даже в церкви я должен был все наше добро таскать с собой.
Говорят, что ночь особенно темной бывает перед рассветом. Самым сложным временем жизни для меня оказался март. Однажды я с сыном подошел к стойке ресепшн в отеле для бездомных, в котором нас прекрасно знали, и услышал слова:
– Прости, Крис, все забито, мест нет.
Что делать? Мы вышли на улицу и направились к станции метро.
– Хочешь посмотреть самолеты в Оклендском аэропорту? – спросил я Кристофера.
Этот финт мы проделывали уже не раз. Ехали на городском транспорте в один из двух городских аэропортов и находили место на жесткой скамье в зале ожидания. Мы всегда выглядели как люди, которые куда-то едут, поэтому к нам никогда не возникало никаких вопросов.
