– Пестушка? А ну, худо тебе?
– Окна в доме вон… Дверь с петель… В доме тьма… – начал выдавать команды Пест. Староста сбледнул с лица, но тут же собрался и засуетился. Сначала он выгнал из дому женщину и молодую девчонку, по-видимому, дочь, а затем принялся отворять все окна и одним движением снял дверь с петель.
– В дом ни ногой, пока не позову, – сказал Пест, становясь напротив входной двери. Он выпрямился и стукнул ногой по крыльцу несколько раз. С разным интервалом. От каждого удара от него исходил ветер, устремленный в дом, да такой сильный, что он умудрялся выкинуть мелкую утварь через окна и облака пыли, которую вынул из самых недр печи и пола.
После этого Пест вошел в дом и сгрузил корзину с плеч у входа, снял повязку с лица. Оглядев дом, он заметил на лавке у стены молодую девушку с неестественно бледным лицом. Поначалу уверенность, что молодая девушка умерла, почти взяла верх, но вот ее грудь двинулась вверх и вниз.
– Живая… – хмурясь, произнес Пест. – Откуда же тут тьма? Померла бы – так тут была бы смерть, а тут – тьма…
Пест подошел к девушке, откинул одеяло и начал ту разглядывать. Черные, словно ночь, длинные волосы и такие же брови. Четкие, словно рубленые, черты лица и выступающие скулы. Но главное – глаза. Глаза имели узкий разрез, Пест специально попытался их открыть.
– Это где ж такие девки водятся? – задумчиво пробормотал Пест. – В наших землях таких точно нет.
Девушка была раздета догола, и Пест пробежался глазами по ее телу. Грудь с мужскую пятерню, торчащие сквозь кожу ребра, гребни подвздошных костей… Создавалось впечатление, что девушку морили голодом. Везде по телу красовались старые шрамы, синяки и ссадины. Никакого интимного интереса у Песта она не вызвала.
– Что ж ты по рекам аки топляк плавала-то? – обращаясь к девушке, спросил Пест. Он взял ее за одно плечо и повернул на бок, чтобы осмотреть спину. На спине красовались до боли знакомые длинные шрамы от лопатки до копчика. Он провел пальцами по бугристым краям шрамов и вздохнул. – Секли, и секли от души, с соленой водицей…
Уложив ее обратно на спину, он надел обратно повязку себе на глаза и принялся ее рассматривать. Чем больше он ее рассматривал, тем больше начинал хмуриться. То, что он увидел, не укладывалось в его голове…
Спустя сутки. В том же доме
– Вот такие дела, старшой, – вздохнув, пояснил Пест. – Я в нее силу волью – она глаза откроет, в потолок поглядит и снова начинает силу из себя выливать.
– И не говорит ничего? – спросил староста. Пест в ответ отрицательно покачал головой.
– А ведьма-то настоящая? – обеспокоенно спросил староста, поглядывая на молодую девушку.
– Ведьма как есть, но ведьма непростая. В силу вошла, и спасу от нее не будет, коли обозлится, – хмуро ответил Пест. Он не спускал взгляда с девушки. – Она седьмой раз силу свою отпускает…
– Проклинает, поди? – тут же спросил староста.
– Нет, тьма из нее течет, словно дырявая девка-то, – Пест почесал макушку, припоминая свою учительницу. – То у люда, даром наделенного, бывает, когда жить им опротивело. Так Аккилура учила…
– Так она?..
– Сдается мне, так, – кивнул Пест. – Спину видал её? А руки у кистей?
– Видал. Сдается мне, что в кандалах жила. От того у ней руки кривые у кистей, – староста нахмурился и начал припоминать. – Дед мне сказывал, что колен пять назад ходили торгаши в краях наших и на Ворж заглядывали. С тех торгашей толку было чуть, продать им, почитай, и нечего было. Пушнины промысел мы не ведем. А дед мой говорил, что торгаши те на юга ходили и былины сказывали. Мол, на югах живут степняки. Они домов не строят и живут в юртах разборных из палок и шкур. Все всадники искусные и глаза у них узкие. Как у девки этой…
– Степнячка? – хмурясь, спросил Пест. – Какой с того толк, ежели она помереть решила?
– Ну, бабы дело такое, – пожал плечами староста. – Коли баба чудит – тут только одно средство.
Пест повернул голову и заинтересовано взглянул на него.
– Мужика ей надо! – пожав плечами, ответил староста.
– Тю! И кого мы на ведьму в силе положим? – с прищуром спросил Пест. – Сам справишься?
– Так… оно ж… и проклянуть может?
– Может! – кивнул Пест. – Так проклянуть, что на семь колен хватит. Или так, что я не разберусь в том проклятье.
– Своих мужиков не дам! – тут же насупился староста Воржцев. – Нехай помирает…
Староста сложил руки в замок и уставился на степнячку. Потом его брови поползли вверх. Он перевел взгляд на Песта, снова на степнячку, потом снова на Песта.
– Ох, и нахлебаемся мы, старшой! – начал Пест, не обращая внимания на старосту. – Нести ее тогда надо далеко, чтобы смерти ее рядом с домом людским не было. А как помрет, так на осиновых дровах ее спалить. А так бы вразумили ее, откормили, да и отпустили бы с миром. И греха бы за нами не было…
– А ты с ней справишься? Не натворит она худого дела? – спросил староста. Он все так же с прищуром поглядывал то на девушку, то на Песта.
– Справлюсь! С чем-чем, а с ведьмой справлюсь, – хмыкнул Пест.
– А ты, может, сам ее… – староста изобразил странный жест кулаком, – … того?
– Чего – «того»? – не понял Пест.
– Чего, да чего. Ты ее по-мужицки! – староста показал кулак Песту. – Вот так ее. Ээээх! Чтобы она сразу мужика почувствовала.
– Думаешь, поможет? – с сомнением спросил Пест, истолковав жест по-своему.
– А то ж! Верное средство! – закивал староста.
– Вот так вот? – спросил Пест, показывая старосте сжатый кулак.
– Ага! Чтобы сразу почуяла, кто мужик! – староста поднялся и собрался уходить, обронив на ходу. – Ну, ты тут сам разберешься…
Пест проводил его взглядом. Он поднял кулак и, хмурясь, уставился на него.
– Не поймешь их…
Пест подошел к девушке и постарался ее поднять и усадить. Та, словно кукла, не сопротивлялась, но и не помогала.
Пест усадил ее, уперев спиной в стену, и начал накачивать сырой силой, чтобы она хоть чуть-чуть пришла в себя. Когда он заметил, что она чуть приоткрыла глаза, он упер в ее грудь левую руку, а правой… Правой рукой Пест с размаху зарядил ей в лицо. Ударил он не кулаком, как показывал староста, а ладонью. От этого прозвучал громкий шлепок, и голова степнячки мотнулась в сторону. Степнячка вернула голову и уставилась на Песта. Потом она опустила голову, увидела, что она голая, снова вернула взгляд на Песта и неуловимым движением метнулась к нему.
Пест среагировал мгновенно. Он расставил руки, и когда она оказалась почти впритык, обнял ее. Одновременно он начал накачивать руки магией света, чтобы создать непроницаемый для ведьмы барьер. Он был готов ко всему, кроме одного.
