Староста аккуратно потрогал теплую от магии миску, приподнял, взвесил в руках и задумчиво произнес:
– А с металлом так можешь?
– Могу, – ответил парень и опять улыбнулся воспоминаниям о ругани Песта. Тогда Людвиг первые попробовал трансмутацию на металле. Он собрал все металлическое, что нашел в комнате, и соединил в один крупный ком. Юноша лепил из этого несколько часов, то раскатывая в блин, то разделяя на мелкие шарики, то снова собирая в одну кучу. Мысль о том, что в комнате не осталось даже ножа, чтобы нарезать еду, его не посетила.
Зато эта мысль посетила Песта, когда он обнаружил Людвига за этим довольно странным занятием. Воздушник попытался вылепить нож обратно, но если форму придать ножу было трудно, но возможно, то вот с заточкой вышла неувязка. Ножи получались тупые до ужаса.
Итогом проб трансмутации металла стала покупка Людвигом за свой счет половника, трех ножей разной длины, двух подсвечников, четырех вилок, металлического подноса и двух котелков.
– Пойдем тогда к Лыку, у него большой чан был. Мы в нем раньше кожу варили, да он прохудился…
Через полчаса на пороге дома местного рыбака стояли Людвиг и староста.
– Лык, а где тот чан большой, что прохудился? – с ходу огорошил староста хозяина дома.
Лык не сразу понял, о чем спрашивает староста. Он опасливо переводил взгляд с Людвига на старосту и обратно.
– В сарае вроде был… – ответил через несколько секунд Лык. – А вы задумали что?
– Пойдем, сам все увидишь, – пробормотал староста и кивнул в сторону выхода.
В сарае, быстро откопав искомый чан, мужики принялись осматривать его в поисках течи. Найти ее удалось только после того, как чан вынесли на улицу. Только на свету стала видна одна маленькая дырочка. Она была настолько мелкой, что без взгляда на свет заметить ее было очень трудно.
Людвиг приступил к ремонту не сразу. Сначала он попросил обычный гвоздь или крепкий металлический прут. Этим прутом он расковырял дырку и соскреб нагар с наружной стороны, освобождая место от примесей. Далее в ход пошла трансмутация.
Парень размягчал металл и аккуратно его растягивал, немного утончал стенки чана, чтобы освободившийся метал собрать в месте течи. Это заняло не больше пятнадцати минут. Гончарные навыки вновь напомнили о себе.
Рука Людвига еще раз проходит по наружной поверхности огромного металлического чана, в котором еще несколько минут назад была течь.
– Вот тебе раз! – буркнул староста и, не веря своим глазам, начал сам ощупывать поверхность чана. Не найдя даже изъяна на поверхности, староста с натугой поднял чан на ребро и начал смотреть на свет.
– А не прохудится? – спрашивает Лык. Он вместе со старостой пытается нащупать прогоревшую течь изнутри.
– Не должно, если только в другом месте прогорит… – задумчиво произносит Людвиг. – В месте, где была течь, сейчас сплошной металл.
– Шибко хорошо вышло, думали, к Дорожичам везти придется, перековывать… – бормочет староста. – И сколько за работу свою возьмёшь?
– Да я как бы и не работал… Это тренировочное заклинание. Для учебы.
– Нам бы такой учебы, – задумчиво произнес Лык. – Мы бы такого нагородили бы…
Людвиг недоумевающе переводит взгляд с Лыка на старосту.
– Ну ты сам подумай: каменная кладка – хорошо? Хорошо! А если дом опосля того, как сложить из камня – в один камень соединить, цельный! – попытался объяснить староста. – Вот тот всем домам дом был бы…
– А с бревном ты так сделать сможешь? – вдруг спросил Лык.
– Дерево, оно не однородно. Снаружи потверже, изнутри помягче, но в принципе…. – Людвиг задумался и, почесав лоб, произнес: – Пробовать надо, так сразу не скажу.
* * *
Пест сидел на краю лежака и наблюдал за Кара'кан. Та накрывала на стол, попутно рассказывая о событиях, которые произошли за время лечения ведуна.
– У Дорожичей на поле черная плесень снова появилась. Просят очень за поля, боятся, сожрет та плесень весь урожай.
– Сама глядела?
– В ночь по тем полям ходила, смотрела. То не навороженная хворь, с птицей с юга та хворь пришла.
Пест кивает словам ведьмы и коротко отвечает.
– С Лукашей пойдем…
– Завтра, – заканчивает ведьма за юношу и строго добавляет: – Сегодня никуда не пущу! Не хватало совсем дара лишиться! Своей силой чтобы не пользовался, вон у тебя благородный есть. У него не сила – океан без берега и края. Четвертый день ходит, избы лепит.
– Топором с мужиками машет? – удивлённо спросил Пест.
– Держи карман шире! Он своей тр… труму… – ведьма сплевывает и обиженно бурчит: – Магией он своей то металл в воду без огня обращает, то дерево сращивает так, что оно как одно целое. В избах стены как гранит. Ни щелочки, ни заусениц. В одной избе так доску половую срастил. Теперь мужики пилят. Щелей нет – куда доске гулять, ежели намокнет? Старшой, чтобы дурня этого унять, гонца к рыбакам Воржским послал. Велел звать мастера лодочных дел, чтобы сюда ехал, а Людвига твоего к нему приставить, мол, пусть лодки для рыбаков Воржских правит, а то спасу нет мастерам куприяновским. Так и норовит им под руку влезть.
– Воржские мастера взвоют, – заметил Пест с улыбкой.
– Рыбаки не дураки, да и гонец предупрежден. Мастера не пошлют, а отрока в ученичестве – это да, – Ведьма поставила на стол большой, исходящий паром чан с отварным картофелем, положила несколько угольно-черных лепешек и поднесла каменную кружку отвара Песту. – Пей!
Пест залпом осушил кружку и, сморщившись, произнес:
– Ведьмовской отвар…
– Так и я на монашку не похожа, – с улыбкой произнесла Кара'кан.
– Нам на острова Северные вертаться надо. Там и артефакт отыскать треба, и кости люда нашего схоронить, и рыргов тех, что в море не сдуло, на костер сложить.
– Буря там на спад идет, но еще не улеглась. У нас два дня ветер рвал и метал так, что думали – он крыши приберет с домов. Хорошо хоть града не принес, урожай сберегло. А пока ветер ревет на севере, ты с ходоками разберись да слово с ними молви. Я тебе артефакт-толмач сготовила, только темный он…
– Я сам сд…
– Я тебе дам – сам! – пригрозила ведьма кулаком. – Только попробуй поворожить до завтра! Все жилы вытяну!
Пест вздохнул и с трудом поднялся на ноги. Шаркая ногами по полу, он подошел к столу и сел у чана с картошкой.
– Много ходоков пришло?
– Четверо. Один на олене прискакал, как на лошади…
– На олене? – хмурясь, спросил парень.
– На олене, – кивнула ведьма и добавила: – Я сначала не поняла, думала, охотник оленя оседлал, ан нет! Олень ручной. С седлом и упряжью как у всадника. Говорила с ходоком тем, рассказывает, что с севера он. Просит у тебя слова разрешения. Семья у него большая, хочет на севере земель твоих, там, где горы, и окромя мха не растет ничего, своё стадо пасти.
