Характерна сама техника захоронения. Считается, что контейнеры не подвержены разрушению водой и давлением, полностью герметичны и контакт их содержимого с окружающей средой исключен, хотя бы на определенный период. На практике контейнеры просто сбрасывали в воду, а если они не тонули… их расстреливали.
Существует и такая техника захоронения. Радиоактивные отходы складируются на списанных судах ВМФ и Минморфлота, и, когда ставить контейнеры с отходами уже некуда, суда буксируются в океан и — с благословения Минздрава СССР — топятся.
Именно так в 1979 г. буксировали баржу, загруженную твердыми радиоактивными отходами. Капитан доложил о чрезвычайном происшествии: баржа исчезла, за кормой буксира болтался пустой трос. Созданная комиссия так и не смогла добиться от капитана, когда и в какой точке он потерял баржу с секретным грузом. Однако споры в комиссии велись главным образом относительно того, кто вместе с капитаном будет отвечать за случившееся: ВМФ или Министерство судостроительной промышленности. Существовавшие в то время инструкции носили противоречивый характер, так что спорили и впрок: кому отвечать за такие происшествия в будущем. Вопрос о том, чтобы найти баржу и предупредить радиационное заражение региона, членов комиссии волновал куда меньше.
Не соблюдаются и нормы МАГАТЭ по содержимому затапливаемых контейнеров. Как утверждают очевидцы, в одном из контейнеров находится не менее ста отработавших тепловыделяющих сборок с ядерной установки ледокола «Ленин». В 1984 г. в заливе Абросимова близ архипелага Новая Земля был обнаружен плавающий контейнер с уровнем излучения 160 Р/ч. После «доработки» его здесь же и затопили.
Несерьезно сравнивать с рекомендациями МАГАТЭ и глубины затопления радиоактивных отходов в районе Новой Земли. Вместо положенного минимума в 4000 м они колеблются от 18 до 370 м. Между тем этот район соседствует с населенным архипелагом, близок к континенту, здесь проходят активно используемые морские пути, ведется промысел рыбы и морского зверя.
Совсем просто поступали с жидкими радиоактивными отходами: их сливали в западном секторе Баренцева моря, иногда в квадратах, где тральщики ловили рыбу. Какое уж тут согласование с Минрыбхозом!
До самого последнего времени мы считали Арктический регион своим внутренним морем и хозяйничали там, как хотели или умели. Жители Новой Земли весьма обеспокоены ядерными могильниками у берегов архипелага. Пятая внеочередная сессия Мурманского областного совета в августе 1991 г. потребовала открыть архипелаг и прилегающие акватории для научных исследований, в которых могут участвовать и международные эксперты, например из «Гринпис».
В 1992 г. аппарат Президента России рассекретил данные о загрязнении северных и дальневосточных морей: «В 1959–1992 гг. наша страна сбросила в северные моря жидких радиоактивных отходов суммарной активностью около 20,6 тысяч кюри и твердых — суммарная активность около 2,3 миллиона кюри. В морях Дальнего Востока эти величины составили соответственно 12,3 и 6,2 тысячи кюри. По мнению экспертов, потенциальную опасность представляют реакторы атомных подводных лодок и атомного ледокола „Ленин“. Всего затоплено 12 реакторов и их частей без ядерного топлива (в том числе три на Дальнем Востоке) и семь в аварийном состоянии с невыгруженным ядерным топливом (все на Севере)».
Эти данные представлены Россией в секретариат Лондонской конвенции и в Международное агентство по атомной энергии.
Несомненно, что нам или нашим потомкам предстоит огромная работа по дезактивации морей и океанов, в том числе подъем затонувших или затопленных атомоходов, а также покоящихся на незначительных глубинах контейнеров с радиоактивными отходами.
Похороны реакторов
Читателю уже известно, в каких условиях производилась наладка и эксплуатация ГЭУ на первых подводных атомоходах. Из-за несовершенства технологий и низкого качества материалов при высокой температуре и давлении постоянно происходили течи радиоактивного контура и другие аварии, связанные с облучением людей. В итоге уже после нескольких лет эксплуатации радиационная обстановка на некоторых лодках не позволяла производить ремонтные работы в реакторном отсеке из-за опасности для жизни личного состава.
Решение было найдено следующее: вырезать реакторный отсек со всем оборудованием и заменить его новым. Такая операция проводилась в середине 60-х годов на четырех лодках: на «К-3» и «К-5» в плановом порядке, а на «К-19» и «К-219» — после аварии ГЭУ. В настоящее время эта проблема стоит перед десятком подводных атомоходов первого и второго поколения, выработавших свой ресурс, поэтому мы расскажем о захоронении реакторов подробнее.
На «К-3» и «К-5» из реакторов полностью выгрузили топливную композицию и заполнили их твердеющей смесью. В принципе, эта мера обеспечивает максимальную безопасность захоронения для окружающей среды.
Однако на двух других лодках выгрузить тепловыделяющие каналы целиком не удалось, так как во время проведения работ каналы оборвались. Поскольку неоднократные попытки извлечь обрывки с помощью специальных устройств успеха не принесли, решили заполнить реакторы твердеющей смесью в существующем виде.
К ампутированным реакторным отсекам для обеспечения плавучести приварили легкие були, в которые заложили взрывчатые устройства. Потом их отбуксировали на место затопления. Були были подорваны, и отсеки затонули. Именно так были затоплены четыре отсека, в каждом из которых помещалось по два реактора.
Место затопления оставалось строго засекреченным, однако мы считаем, что о нем, как о глобальном источнике потенциальной опасности, должна знать международная общественность. Эта зона находится у берегов Новой Земли, к востоку от залива Степового и южнее пролива Маточкин Шар, между 72° и 73° с. ш. и 55° и 60° в. д. Здесь же захоронена и целая атомная лодка «К-27».
После аварии в 1968 г., о которой я уже рассказывал, судьба лодки сложилась необычно. Ее поставили у пирса в Северодвинске. Остывание реактора с жидкометаллическим теплоносителем могло бы привести к затвердению последнего, в том числе и в каналах малого диаметра, и тогда последующий запуск реактора был бы исключен. Поэтому к борту лодки пришвартовали специальное судно, которое постоянно подавало на реактор горячий пар. Тем временем надеялись найти техническое решение, позволяющее восстановить реактор. В этом состоянии «К-27» предстояло находиться… более 13 лет!
До 1973 г. на лодке проводили эксперименты ученые-физики. Затем ее подогнали к заводу и стали готовить к непонятному мероприятию. Были демонтированы регулирующие стрежни, ионизационные камеры и приводы. Все, что можно было заварить, заварили, твердеющей смесью и битумом заполнили свободное пространство реакторного отсека. Затем лодку проверила на готовность к выходу в море аварийно-спасательная служба, и в сентябре 1981 г. на буксире ее повели из Белого моря в океан. Руководил операцией начальник штаба бригады капитан 1 ранга Вяч. Солнышкин.
На борту находился бессменный инженер-механик «К-27» капитан 2 ранга Алексей Анатольевич Иванов. Он начал службу на ней, когда лодка еще строилась. Во время аварии в 1968 г. получил более 300 Р/ч, но после лечения снова вернулся на свою любимицу. Сейчас он на пенсии. А. А. Иванов вспоминает:
