— Круто! — восхитилась Марго. — Я согласна, я тоже на тебе женюсь!
Воспитательница в меру поругалась и повела народ в ванную. Она легко смыла зеленый нос, голубые щеки, оранжевые уши и все прочие разноцветные части организмов. Последней в очереди на помывку стояла Марго. Воспитательница ее и мылом, и шампунем, и медицинским спиртом — ну никак уши не отмываются! Только из синих стали бордово-фиолетовыми и распухли.
— Они не отмоются, — гордо сказала Марго. — Я с такими родилась. Проще отрезать. Но перду… пердуперждаю: без ушей я не буду слышать, как вы меня воспитываете. И останусь невоспитанной.
Воспитательница отрезать уши не захотела, и дальше у Марго в садике пошло все нормально. Правда, нехороший Оладушкин иногда дразнился: «Марго — Синие Уши, Марго — Синие Уши!» Но все знали, что он завидует.
И стала Марго жить-поживать и дожила до первого класса.
Глава 2
Первое сентября, а также второе и третье
— Мама, а что такое фигня?
— М-м-м… это нехорошее слово, — решительно сказала мама. — Его нельзя говорить.
— Да я знаю, что нехорошее, — отмахнулась Марго. — Его сказал нехороший Оладушкин, а от него хороших слов сроду не дождешься. Это такое нестрашное ругательство, его и в садике все говорили. А вот что оно означает?
— Ерунда, чепуха, — объяснила мама. — Про что Оладушкин это сказал?
— А про мои уши, — ответила Марго. — Сначала в школе было длинное заседание с речами. Наконец оно кончилось, и нас в класс провели. И все ребята окружили меня и стали уши трогать. А Марина и Катерина стояли рядом жутко гордые, как будто это их уши, и говорили: «Осторожно, не оборвите. Это наши уши, мы из одного садика». А один мальчик незнакомый сказал, что если оборвать, то, может, новые вырастут. Как зубы. Но не синие, а зеленые. Но остальные решили, что синие красивее — в честь неба. И нехороший Оладушкин сказал, что это фигня — такие уши. Что он может усилием воли вырастить хоть пять пар синих ушей и на голове, и на шее, и даже на попе. Такая у него воля сильная. Только он не «попа» сказал, а другое нехорошее слово, оно начинается на букву…
— Я поняла, поняла, какое это слово, — поспешно перебила мама. — А дальше что было?
— Дальше все стали над нехорошим Оладушкиным смеяться, а учительница подумала, что это надо мной смеются. Ну, что уши синие. И стала говорить, что люди рождаются разные, а некоторые даже с хвостами. И надо быть терпимыми к тем, кто не как все. Тут все замерли и стали на мою юбку смотреть. Ждут, когда из нее хвост высунется. А Марина с Катериной закричали: «Нету у нее хвоста, мы знаем, мы из одного садика!» И все им завидовали, что они со мной из одного садика.
Мама вздохнула с облегчением. Она очень боялась первого школьного дня — ну как задразнят ее дочку за уши-то? Она и учительницу попросила защитить Маргошу. Теперь мама успокоилась. И Марго тоже успокоилась, хотя она вообще не нервная была. Но первый раз в первый класс — это все-таки напрягает. Марго боялась, вдруг там будут очень трудные задачи задавать. Или учительница окажется злая и поставит Маргоше двойку. Но вместо задач они рисовали осень и пели песню про школу. Марго пела очень громко. А двоек добрая Елена Ивановна совсем не ставила. Пятерок, впрочем, тоже не ставила, а шлепала в тетрадки печать с красненькой киской — вместо пятерки. Марго получила три «киски» первого сентября и две «киски» второго сентября. А третьего сентября она кисок не получила. Потому что Елена Ивановна задала написать десять палочек. Марго три написала, а на четвертой очень устала, и вместо оставшихся палочек нарисовала собаку с хвостом. Потому что всем ясно, что собака лучше, чем палочки. Но Елена Ивановна, видимо, собак не любила и «киску» не поставила. Ну и ладно, не больно-то и хотелось, у Марго уже было пять «кисок».
Еще Маргоше нравилось, что из школы она приходила гораздо раньше, чем из садика. В садике-то до вечера работаешь, а из школы через два-три часа уже домой. И кормят за эти два часа два раза, что Марго только приветствовала. Марго немного огорчилась, что в ее классе оказался нехороший Оладушкин. Но зато тут же были и Марина с Катериной из ее садиковой группы, а Лера, Кирилл и Данька попали в первый «А» класс, за стенкой — тоже недалеко. Еще жалко, что на уроки запрещалось ходить с Маргошиной любимой кошкой Марфутой. Но это тоже можно пережить. Так что жизнь определенно удалась.
Удавшаяся жизнь продлилась с первого по третье сентября, а четвертого сентября Маргошу с мамой вызвали в районо, который теперь назывался длиннее — отдел образования.
— Что ты натворила? — волновалась мама, таща Маргошу за руку. — Я еще понимаю — в полицию, но в отдел образования! Может, вы с Мариной и Катериной делали бомбу, чтобы устроить взрыв?
Марго задумалась — мама подала интересную идею. Взрыв, безусловно, штука стоящая, и надо это дело провернуть.
— Нет, пока мы ничего не взрывали, — честно сказала она. — Я в тетрадке по обучению грамоте собаку нарисовала, но она не взорвалась. И еще мы ели мел — надо же было попробовать. Но мы его помыли перед едой, всех микробов соскребли. И мы все ели, а вызвали только меня. А нехороший Оладушкин написал на доске нехорошее слово, но быстро его стер. Полиция не успела приехать. А уж отдел образования тем более — он дальше по улице стоит.
Марго еще вспомнила из своих прегрешений, что она съела Наташину сосиску в столовой. Но Наташа только обрадовалась, потому что сосиски не любила, а их в нее впихивали и впихивали, потому что ребенок должен хорошо кушать. А у Маргоши с сосисками, наоборот, были отличные отношения. Но про сосиску она не успела покаяться, потому что они уже пришли. Их на входе проверил вахтер, что они не террористы, и пропустил в какой-то кабинет. И даже очереди в кабинет не было, они сразу зашли, и кабинетная тетенька-начальник сказала маме:
— Уважаемая Ольга Александровна! Я рада поставить вас в известность, что ваша дочь прошла по конкурсу в школу для необычных детей, которая открылась в этом году в нашем городе. Это большая честь для вас. Там учатся необычные дети со всей Свердловской области.
— Ой, — испугалась мама, — мы ни на какой конкурс не подавали. Мы уже учимся в очень хорошей школе у очень хорошей учительницы. И ничего необычного в моей дочери нет. Разве что аппетит.
— У вашей дочери… м-м-м… извините за выражение, синие уши, — замялась тетенька-начальник. — Это необычно. А школа, в которую мы ее переводим, совершенно замечательная. Там с детьми будут заниматься самые лучшие педагоги из Москвы. И с первого класса — два иностранных языка! А со второго — четыре. И лучшие медики государства будут следить за здоровьем этих детей и изучать их.
— Ага! Вот в чем дело! — воскликнула мама. — Я не хочу, чтобы на Марго опыты ставили! Она вам не подопытный кролик.
