— Ох, фу, земля в рот набилась, — хрипло сказал Алеша, вытирая лоб и отряхивая с себя глину. — Это не портал. Сашка все еще мажет, точно прицелиться не получается. Во вторник открыл портал в спортзал, отправил туда свою кроссовку — для опыта. Кроссовки в спортзале не оказалось. А в среду нашли в Интернете сообщение — около Полинезии экспедиция океанологов заметила в стае летучих рыб парящую над волнами кроссовку «адидас». Даже сфоткали! И как ее в Полинезию занесло вместо подмосковного спортзала? Теперь фирма «Адидас» не знает, что делать — то ли в суд подавать на океанологов за оскорбление адидасовской кроссовки, то ли заплатить им за рекламу фирмы.
— Да ну тебя, Лешка, — засмеялась Марго. — Ну признайся, что ты все выдумал!
— Чистая правда, чес-слово, сама погляди в Инете, — поклялся Алеша, обернулся, пошарил в яме, из которой выбрался, и достал… розу и шоколадку— здоровенную, размером с энциклопедию.
— Это тебе. Я сразу хотел шоколадку подарить, но меня Кристина с толку сбила — сказала, что надо розу. Я на всякий случай проволок и то, и то.
Маргоше, конечно, шоколадка больше розы понравилась. Тем более в ней было семь разных начинок — в шоколадке, а не в розе.
— Это мои друзья, — сказала она, обводя широким жестом ошалевших ребят. — Ты не думай, Лешка, они тоже необыкновенные. Катерина в темноте светится, как реклама. А Кирилл сквозь землю видит. Он тебя и углядел. А Леха Медведь тебя раскопал.
— Спасибо, — сказал Алеша. — Я ведь уже задыхаться начал. Если бы не вы…
— А как же ты сюда забрался, если не через портал? — вспомнила Марго.
— Прилетел, — пожал плечами Алеша. — Я лучше стал летать. Помнишь разговор про истребители? Мне они теперь не страшны.
— Из Москвы далеко лететь, — посочувствовал Кирилл. — Я с мамой на поезде ехал полтора дня. Ты сколько летел?
— Это если вдоль пространства лететь, то долго, — сказал Алеша. — А я пространство в спираль сворачиваю и лечу не вдоль витков, а поперек. Получается быстрее — за полчаса добрался. Но поторопился, свернул пространство неаккуратно, конец его торчал не туда… и промахнулся, оказался в земле. Спасибо вам, парни.
И Алеша пожал Кириллу и Лехе Медведю руки, как взрослый. И Черной Руке руку пожал, потому что она очень хотела. А потом опять к Марго повернулся:
— Наши все тебе приветы передают. Нам нельзя ВКОНТАКТЕ сидеть, в школе связь глушат и Интернет перекрывают, кроме учебного времени. Поэтому мы тебе не пишем и не звоним. Мы скучаем без твоих страшилок. Но это ничего. Скоро Санька наловчится порталы устанавливать, и мы все к тебе в гости летать будем. Особенно Валерка рвется. Джамиля говорит, что чувствует, что тебя тут обижают. Она по-прежнему неприятности здорово чует. Так Валерка клянется, что через портал прилетит и всех твоих обидчиков взорвет.
— И никто ее не обижает, — сердито проворчал Леха Медведь. — Пусть попробуют, я их сам побью.
— Я тоже хочу к вам в гости, — сказала Марго. — Но я по-прежнему обыкновенная, летать не умею.
— Я научусь, — выступил вперед нехороший Оладушкин. — Меня инопланетяне научили. Я еще мышцы подкачаю в тренажерном зале и тебя отнесу в Москву.
— Ха-ха, — сказала Марина. — Летает он, как же. Прямо щас.
Но Алеша-летун внимательно посмотрел на нехорошего Оладушкина и сказал:
— Про инопланетян ты врешь. Марго, меня Джемка научила еще одной штуке — видеть, когда люди врут, а когда нет. Она недавно сама это освоила и мне показала. Это легко — у врунов уши светятся противными тускло-красными кругами. А вот про «умею летать»…
Он еще раз оглядел покрасневшего Оладушкина и сказал:
— Ты и правда сможешь. Ты способный. Музыкой занимаешься?
— Скрипкой, — и Оладушкин покраснел еще ярче.
— Тогда понятно. Музыка помогает летать, она на своих волнах поднимает, — непонятно объяснил Алеша. — Ну-ка взлетай!
— Я… я не умею. Я наврал, — и Оладушкин стал почти фиолетовым.
— Умеешь. Я же не говорю: «Лети на Луну». Я говорю: «Взлети над полом». Ну!
Нехороший Оладушкин взлетел над полом, стукнулся о низкий потолок пещеры и рухнул вниз.
— А-а-а! — заорал он. — Получилось!
И все тоже заорали — и Леха Медведь, и Марина с Катериной, и Кирилл. А громче всех Марго. Она вообще кричать любила, а тут такой повод.
— А-а-а! — орал Оладушкин. — Я умею! Я летаю! Теперь вы меня точно не прогоните!!!
Марго стало отчего-то стыдно, и она сказала:
— Да ладно, Витя, не парься. Мы тебя не прогоним, даже если ты разучишься летать.
— Он не разучится, — улыбнулся Алеша. — Это как говорить: кто научился говорить, тот не разучится. Ладно, Маргоша, мне пора. А то охранники хватятся. Я еще прилечу. Я и Макса тренирую, и Артема. Может, в следующий раз втроем прилетим. Пока! А ты учись!
Это он Оладушкину сказал. Повернулся на пятках, еще раз улыбнулся Маргоше, взмахнул руками… и исчез.
— Да-а-а… — протянул Леха Медведь. — Классный у тебя друган.
— Супер, — кивнула Катерина. — И красивый.
— Красивый, — согласилась Марина. — И высокий.
— И сильный, — сказал Кирилл.
На самом деле Алеша-летун был маленький, тощий и совершенно не красавец. Но ребята этого как-то не заметили.
— Уф, — сказала Марго, — здорово. Они меня не забыли и станут в гости прилетать.
— Мы ведь тоже будем с ними дружить, да, Маргоха? — спросил Леха Медведь.
— Конечно, — кивнула Марго. — Знаете, мне расхотелось придумывать инопланетные костюмы.
— Да, — согласился Леха Медведь, отволакивая в сторону дверь, заслонявшую вход. — Это все надо обдумать.
Ребята вышли из пещеры. Над городом садилось толстое красное солнце, слегка кривое, как это иногда бывает на закате. В его лучах хрущевские пятиэтажки смотрелись волшебными замками — только без башен, потому что башни обгрызли соседские драконы. Окна пылали красным от заходящего солнца, но Марго знала, что на самом деле это свет факелов — там пировали рыцари и прекрасные дамы, празднуя победу над злым колдуном.
Солнце садилось за Березовским, выключало освещение. Свежая майская темно-синяя синева начала заполнять мир.
Над бурьяном, низко, слегка задевая коленями и кроссовками сухие верхушки, вдохновенно летал нехороший Оладушкин.
Остров, которого нет
Все персонажи, места и события этой повести вымышлены. Если кому-то покажется, что Креция похожа на Грецию, остров Тиррит на острова Тира и Крит, а рыбак Таки — на Таки Попандопулоса, то это его личная проблема.
