Николай Николаевич решил выехать из Бейтензорга 15 ноября 1873 года. Но за три недели до выезда он почувствовал первый приступ лихорадки денге, которую голландцы называли кнокелькурс (лихорадка в костях). «Пароксизмы при этой лихорадке не сильны, — сообщал путешественник секретарю РГО, — но боль в сочленениях и суставах очень неприятна и заставляет оставаться в лежачем положении»
[540]. Возбудитель и переносчик этой болезни были тогда неизвестны. Но в XX веке медики выяснили, что денге — острое вирусное заболевание, встречающееся в странах с тропическим климатом, что эта инфекция передается человеку комарами Aedes aegipti. Эти комары во времена Миклухо-Маклая в изобилии водились в водоемах и сочной листве «беззаботного» городка.
Луиза Лаудон призвала к постели больного опытных врачей, которые доступными им средствами постарались ослабить боль в суставах и добиться постепенного излечения. На двадцатый день Николай Николаевич смог начать писать и передвигаться по комнате. И хотя болезнь не полностью отступила, путешественник — вопреки предостережениям врачей и мольбам Луизы — назначил свой отъезд на 15 декабря.
Глава десятая.
ЭКСПЕДИЦИЯ НА ПАПУА-КОВИАЙ
Бейтензорг — Амбоина
В отличие от пребывания на Яве Миклухо-Маклай, покинув Бейтензорг, сразу же начал вести дневник, который довольно исправно продолжал в течение почти всей экспедиции. Вот его первая запись, датированная 15 декабря 1873 года: «Около 12 часов ночи выехал я из Бюйтенцорга. Я предпочел 5-часовую езду в карете 2-часовой езде по железной дороге, потому что мог провести таким образом несколько часов более в семействе Л*** и потому что предпочитаю отправляться в путь вечером или ночью. Сон благотворно действует, и разлука с близкими людьми переносится как будто в мир грез»
[541]. Тоска по Бейтензоргу появилась и в некоторых других дневниковых записях.
По предписанию генерал-губернатора русский путешественник был любезно принят голландским резидентом Батавии. Его люди проводили Николая Николаевича и Ахмата во внутреннюю гавань, откуда маленький пароходик по судоходному каналу доставил их на внешний рейд, где уже готовился к отплытию пароход «Король Вильгельм III», который отправлялся, с заходами в несколько портов, на Молуккские острова.
В Батавии свирепствовала эпидемия холеры, от которой за шесть недель умерло около двух тысяч человек, в том числе 200 европейцев. Эпидемия распространилась на яванские порты Семаранг и Сурабая, куда зашел «Король Вильгельм III». Заболевшие холерой обнаружились и на самом корабле, а потому на нем были приняты все возможные меры предосторожности. Тело пассажирки, умершей от холеры в открытом море, бросили за борт.
Во время плавания состояние здоровья Николая Николаевича существенно ухудшилось: участились приступы малярии, снова стала проявляться незалеченная лихорадка денге, вызывая боль и припухлость в костях и суставах, в штормовую погоду он страдал от морской болезни. Но путешественник не пал духом. Пребывание на пароходе он использовал для наблюдений над пассажирами, среди которых было немало евро-малайских, китайско-малайских и негро-малайских метисов, расспрашивал старожилов-голландцев о различных обычаях обитателей Явы и других островов Малайского архипелага.
22 декабря «Король Вильгельм 111» бросил якорь в гавани Макасара — столицы султаната Гова, включавшего юго-западную часть Сулавеси (Целебеса) и ряд маленьких островов. Еще в конце XVIII века этот султанат был покорен голландцами и стал частью Нидерландской Ост-Индии. За султаном были сохранены номинальные права и значительные земельные владения, но реальная власть перешла к голландскому резиденту.
В Макасаре Миклухо-Маклай встретился с итальянским путешественником и натуралистом Одоардо Беккари (1843 — 1920), который вместе со своим соотечественником Луиджи Мария д'Альбертисом (1841 — 1901) в 1871-1872 годах на молуккском паруснике плавал вдоль Берега Папуаковиай, но по ряду причин, в том числе ввиду внезапного заболевания своего спутника, так и не смог приступить там к научным исследованиям. В 1873 году, незадолго до встречи с Миклухо-Маклаем, он совершил поездку на острова Кей и Ару, расположенные к югу от западной оконечности Новой Гвинеи. Беккари дал русскому ученому полезные советы, которые помогли ему лучше подготовиться к путешествию на Берег Папуаковиай, но предупредил о серьезных трудностях и опасностях, которые будут ждать его на этом побережье.
В своем дневнике, опубликованном посмертно, в 1924 году, Беккари довольно подробно описал встречу с Миклухо-Маклаем, «общение с которым, продолжавшееся всего несколько часов, породило нечто большее, чем простое знакомство». Рассказав о планах своего нового приятеля, Беккари прибавил: «Я нашел его очень ослабевшим и по виду страдающим от лихорадок. <…> Поистине досадно и огорчительно, что он пускается в путь со здоровьем, находящимся в столь плачевном состоянии»
[542]. Но вопреки предостережениям местных голландских врачей и незавидной перспективе, красноречиво обрисованной Беккари, Николай Николаевич решил не отступать от намеченного плана. Как и в другие критические периоды своей жизни, путешественник проявил огромную силу воли и, презрев недуги, мобилизовал все силы своего организма, чтобы достичь желанной цели.
2 января 1874 года «Король Вильгельм III» пришел в Амбоину (ныне Амбон), административный центр голландского резидентства (провинции) Молуккские острова — конечного пункта своего рейса.
Молуккский архипелаг расположен между большим островом Сулавеси и Новой Гвинеей. Он состоит из трех сравнительно крупных островов и более чем 1300 мелких, соединенных в несколько цепей. Население архипелага еще в XVII веке было покорено голландскими завоевателями. Отдельными островами продолжали управлять раджи (князья), «начальниками» мелких островков и отдельных деревень на более крупных островах были традиционные вожди, многие из которых стали называться на европейский лад майорами или капитанами. В XIX веке все эти правители — напрямую или через других феодалов — находились в вассальной зависимости от северомолуккских султанатов Тернате и Тидоре, которые, в свою очередь, признавали сюзеренитет Нидерландов.
Амбоинский резидент, прочтя адресованное ему письмо Джеймса Лаудона, пригласил Миклухо-Маклая поселиться в своем доме, окруженном тенистым парком. На берегу, в комфортабельной обстановке, страдания путешественника не уменьшались. В его дневнике мы находим такие записи: «Здоровье плохо, лихорадка и боль правой стороны» (7 января); «Периост костей, которые подчас сильно болят, так что чувствуешь боль во всем теле, сильно вспух. Колотье и боль печени более чем чувствительны» (15 января); «Вот уже более недели, как почти все время провожу, лежа или в постели, или в длинном кресле. Лихорадка, кнокелькурс и раны на ногах поочередно или иногда вместе надоедают положительно» (21 января)
[543]. Но и при таком самочувствии путешественник не оставался без дела. Он подолгу беседовал с резидентом и его помощниками, голландскими поселенцами, морскими торговцами и ам-боинской знатью, обсуждая, как лучше добраться до Берега Папуаковиай и обосноваться на этом побережье, продолжал работать над начатой ранее статьей об обычаях папуасов и зарисовал трех женщин в местной больнице. 11 января, когда не было приступов, он отправился в шлюпке на коралловый риф и занялся любимым делом — добычей губок, а потом изучал и консервировал их в своей комнате.
