Посещая после смерти матери храм Пресвятой Богородицы, Алексей Андреевич обратил внимание на две иконы — Покрова Пресвятой Богородицы и Божией Матери Всех Скорбящих Радости. Впоследствии он прислал из Петербурга для этих икон серебряные ризы с надписями. Одна из них, предназначавшаяся для иконы Покрова Пресвятой Богородицы, гласила: «Тверской губернии Бежецкого уезда села Курган древний образ Покрова Богородицы украшен ризою весом в 8 фун. 40 зол. В Санктпетербурге иждивением графа Аракчеева в поминовение родителей его, погребенных в сем храме Божием. Родитель Андрей Аракчеев скончался 1796 г. Июля 29. Родительница Елизавета Аракчеева скончалась 1820 г. Июля 17 дня». Надпись для другой иконы была следующей: «Тверской губернии Бежецкого уезда села Курган древний образ Божия Матери всех скорбящих Радости украшен серебренною ризою весом 9 фун. 22 зол. В Санкт-Петербурге в 1820 году иждивением графа Алексея Аракчеева в поминовение родителей его Андрея и Елизаветы». Граф передал в храм также бронзовую вызолоченную пластинку, которая была прикреплена на киот иконы Божией Матери Всех Скорбящих Радости. На ней была вычеканена следующая надпись: «Покой Господи в царствии Твоем рабов Божиих: Андрея, Елизавету, Андрея, Ирину, Андрея, Надежду, Никиту, Евдокию, Константина убиенного, Параскеву, Андрея воина, девицу Марию, младенцев Анну, Надежду, Евдокию». Алексей Андреевич вспомнил своих родичей: деда Андрея и бабушку Ирину (по линии отца), бабушку Надежду (по линии матери), брата Андрея, умерших во младенчестве или в детстве братьев Александра, Стефана, Николая и сестер Марию, Анну, Надежду, Евдокию.
От семьи Андрея и Елисаветы Аракчеевых, в которой родилось одиннадцать детей, остались только двое — Алексей и Петр. И оба без детей…
***
О том, что Михаил Шумский — не его сын, Алексей Андреевич узнал в конце 1819-го — начале 1820 года. Об этом можно судить по некоторым письмам. Так, в письме от 20 июля 1819 года Настасья Минкина писала графу: «Желаю, чтоб наш сын общий был примером благодарности…» Но в письме Аракчееву от 11 августа 1820 года она уже не называла Мишу таковым, но писала: «Вы любите моего Мишу: неужели я могу все это забыть» (курсив мой. — В. Т.). К 1824 году Аракчеев уже определенно знал, что Михаил Шумский не приходится ему сыном. В письме М. А. Персидской от 7 апреля указанного года он писал: «Напрасно вы, Милостивая государыня, думаете обо мне, что я будто одобряю худые поступки, а особливо у молодых людей, — увещевал граф Марию Александровну и далее признавался: — Я сам имею воспитанника вместо сына и люблю его не менее сына, но всегда строго взыскиваю с него и не балую его, ибо меня мой родитель часто ссекал, а потому я и без воспитания модного вышел в люди, а вы ныне не успеете сыновей одеть в мундир, да уже с ними обращаетесь как с друзьями; жалкое дело, а последствие оному вы имеете на опыте» (курсив мой. — В. Т.).
Обнаружив, что Михаил не его сын, Алексей Андреевич действительно не переменил к нему своего отношения и продолжал любить его как настоящего сына. По окончании обучения у Н. И. Греча Михаил был направлен графом в Пажеский корпус. Дав ему приличное по тем временам образование, Аракчеев открыл ему путь для успешной карьеры. В марте 1821 года камер-паж Его Императорского Величества Михаил Шумский был произведен в прапорщики и зачислен для прохождения военной службы в конную артиллерию. В августе 1823 года получил чин подпоручика.
Аракчеев всячески старался продвинуть своего «воспитанника» по служебной лестнице. В марте 1824 года он решился представить его государю. «Донесение сие отправляю к Вам, батюшка, с воспитанником моим, гвардии конной артиллерии подпоручиком Шумским, — сообщал граф императору Александру в письме от 13 марта. — Он везде при объявлении указа лично находился. Я приготовляю его, если угодно будет Богу, себе вместо сына и надеюсь, что он будет верный слуга Государю, а потому и желательно мне при жизни своей видеть его при подобных серьезных занятиях, дабы он мог заслужить внимание своего Государя». Александр на просьбу Аракчеева не замедлил откликнуться. 6 апреля он определил Шумского к себе флигель-адъютантом. Алексей Андреевич был вне себя от радости. «Батюшка, Ваше Величество! — писал он Александру на следующий день. — Сейчас получил я известие об оказанной мне милости назначением моего Шумского флигель-адъютантом. Первое мое дело было идти в церковь и пасть на колени в храме Божием за Государя моего, коему посвятил всю мою жизнь и телом и душой…»
Михаил рос добрым человеком и был не без дарований. Но надежд, которые возлагал на него приемный его отец, оправдать ему было не суждено. Человеком он оказался совершенно безвольным и, предавшись однажды пьянству, уже не мог удержаться от этого порока. Впрочем, он и не хотел отказываться от него. По некоторым свидетельствам, проистекающим, возможно, из его собственных слов, Шумский запил потому, что открыл для себя горькую правду о том, что ни граф Аракчеев, ни Настасья Федоровна не являются настоящими его родителями.
Как бы то ни было, в 1824 году его много раз видели пьяным на службе. Аракчеев знал о пристрастии своего «воспитанника» к водке и как мог старался отвратить его от пьянства, но оказался бессилен. Однажды Шумский, будучи уже флигель-адъютантом, не постеснялся предстать в пьяном виде перед самим государем. Александр не мог держать при себе офицера с таким пороком. 12 июня Михаил Шумский был назначен состоять для особых поручений при главном начальнике Отдельного корпуса военных поселений генерале от артиллерии графе Аракчееве. Удаляя Шумского от своей особы, император, дабы утешить графа, произвел его «воспитанника» в чин поручика. «Батюшка, Ваше Величество! — писал в ответ на это Аракчеев. — Вчера возвратился ко мне генерал-майор Клейнмихель и объявил мне о милостивом Вашего Величества меня награждением производством Шумского. Я спешу, батюшка, принесть Вам мою верноподданную благодарность…»
С тех пор Алексей Андреевич старался держать Михаила при себе, дабы не натворил где чего. В то время он надеялся, что все само собой образуется и его приемный сын, которого принял он всей душой, исправится…
***
За полтора года до смерти Елисаветы Андреевны умер друг-земляк графа Аракчеева — Михаил Васильевич Храповицкий. Он был похоронен на кладбище села Троица. Могила его сохранилась до настоящих дней у храма Иоанна Богослова, возведенного на месте прежней деревянной церкви в 1840 году. На плите и сейчас еще можно разобрать надпись: «Здесь погребено тело в Бозе почившаго надворного советника Михаила Васильевича Храповицкого, родившагося в 1758 году сентября 17 числа, преселению благотворной души к вечному правосудию последовал в 1819 году февраля 20 дня на 67 году от рождения к душевному прискорбию 869 душ его подданных крестьян и дворовых людей, которых наградил полною свободою. Благодеяния сего великаго мужа да не изгладятся из душ в бесконечные веки».
Отпустить своих крепостных крестьян на волю друг графа Аракчеева хотел еще в 1808 году. 28 октября он составил прошение на имя государя императора Александра I, в котором просил разрешить отпустить ему в свободные хлебопашцы 214 ревизских душ с их женами и детьми. Но по какой-то причине прошению Храповицкого не был дан ход.
