Когда в 1788 году началась война России со Швецией и поручику Аракчееву дали задание срочно подготовить артиллерийскую команду, он смог самолично создать специальное учебное пособие для ускоренной подготовки артиллеристов под названием «Краткие артиллерийские записки в вопросах и ответах». Уровень данного пособия был столь высоким, что его авторство приписали впоследствии генералу П. И. Мелиссино. Не верилось, видно, что такое мог написать молодой офицер, едва вышедший из кадетов.
Обучая команду артиллерийскому делу, Алексей не жалел ни времени, ни сил и, естественно, добивался успеха. 11 января 1789 года ему был присвоен чин подпоручика артиллерии, который в армии соответствовал чину поручика. Тогда же Мелиссино назначил его командиром гренадерской роты, образованной из лучших фронтовиков. Но самой главной наградой честолюбивому офицеру стала протекция, оказанная ему директором училища.
В рассматриваемое время графу Николаю Ивановичу Салтыкову понадобился учитель для сына, и он обратился к директору Артиллерийскою и Инженерного корпуса с тем, чтобы тот подыскал ему толкового офицера. Петр Иванович рекомендовал Аракчеева. Так бедный, но образованный дворянчик оказался в доме видного вельможи, только что назначенного президентом Военной коллегии
[65]. Помимо дополнительных денежных средств, в которых Алексей, не получавший от родителей материальной помощи, весьма нуждался, это давало ему новые возможности сделать карьеру.
С помощью строгого и способного учителя из кадетского корпуса сын Салтыковых быстро усваивал учебный материал. Радуясь успехам сына, граф Николай Иванович и его супруга Наталья Владимировна регулярно делали Аракчееву различные подарки, и нередко дорогие. Однажды графиня подарила ему золотые часы.
За время, прошедшее со дня окончания учебы в корпусе, Алексею ни разу не удалось вырваться к родителям в деревню. Зная беспредельную работоспособность и чрезвычайную исполнительность молодого офицера, директор Мелиссино взвалил на него столько разных поручений, что не мог без ущерба для корпуса предоставить ему отпуск. Но граф Салтыков, желая отблагодарить учителя своего сына, сумел сделать так, чтобы ему дана была возможность посетить родителей.
Можно вообразить, с какой радостью мчался Алексей в деревню к отцу и матери, дабы похвалиться перед ними своими успехами по службе — тем, как любит его начальство и, конечно же, красным офицерским мундиром. Отец, хотя был вне себя от радости, сразу заметил висевшие на мундире золотые часы. Подробно расспросил, откуда взялась у сына такая дорогая вещь, затем снял с него часы и повесил над своей кроватью. Вернул Андрей Андреевич часы Алексею лишь перед самым отъездом его обратно в Петербург. «Возьми часы, — сказал он сыну, — я дарю их тебе. Знай и помни, что ты мне ими обязан: не помести я тебя в корпус, ты не учил бы у Салтыковых и часов бы не имел». С тех пор Алексей Аракчеев хранил у себя эти часы, считая их отцовским подарком.
В ту встречу с сыном Андрей Андреевич высказал заветное свое желание, которое при каждом последующем свидании ему повторял: «Алеша! Ты дослужись до майора и выйди в отставку с пенсионом — тогда мы все будем счастливы». Отставному поручику чин майора казался пределом мечтаний. Но был ли таковым сей чин в представлении поручика, окончившего недавно кадетский корпус?!
Успехи Алексея Аракчеева в усвоении наук, похвалы, расточаемые ему начальниками, быстрое продвижение по лестнице чинов, пусть пока еще по нижним ее ступеням, укрепили в нем ростки честолюбия, взращенные воспитанием в родительском доме и последующими житейскими перипетиями. Чем успешней шла его служба, тем сильнее становилось в нем желание возвыситься над другими. Но одного желания было, конечно, мало. Молодой честолюбец должен был усвоить еще науку о том, как возвыситься, как сделать карьеру — науку нелегкую, требующую, надо признать, особых природных дарований. Благоволение, каковое неизменно оказывали кадету и затем офицеру Аракчееву все стоявшие над ним и в том числе директор корпуса П. И. Мелиссино, свидетельствует, что он блестяще усвоил первый и, по-видимому, главный раздел указанной науки — искусство угождать начальству.
Конечно, многое здесь далось Алексею как бы само собой: привитые ему в родительском доме такие качества характера, как трудолюбие, приверженность к порядку и некоторый аскетизм, уже сами по себе располагали его начальников к доброму к нему отношению. Но для того чтобы заслужить к себе полное с их стороны благоволение, чтобы превратить их в покровителей себе — в двигателей своей карьеры, надобно было угождать им сознательно и расчетливо, угождать постоянно и во всем. Именно так угождал Алексей Аракчеев. Вспоминая в старости годы своего пребывания в кадетском корпусе, он признается: «Я старался заслужить милость моих начальников, и Мелиссино особенно полюбил меня за мою исправность».
Однако простого угождения начальству часто бывает недостаточно для карьеры. Более необходимым оказывается иной раз умение воспользоваться случаем. Эту часть науки делать карьеру Алексей Аракчеев усвоил не хуже предыдущей.
Летом 1790 года у П. И. Мелиссино высвободилось место старшего адъютанта, дававшее чин капитана армии и солидную прибавку в жалованье. Казалось бы, он должен был немедля предложить место Алексею Аракчееву, чьи способности к службе он хорошо знал и высоко ценил. Но Петр Иванович имел одну слабость — чрезмерно уважал знатность. И свой дом он стремился устроить по-вельможному. Оттого в адъютанты к себе брал исключительно отпрысков знатных и богатых родителей. Ясно, что Аракчеев, при всех его талантах, никак Мелиссино не подходил. Трудно сказать, знал ли Алексей об этой слабости своего начальника, но, прослышав о заманчивой вакансии, он воспользовался добрым отношением к себе Н. И. Салтыкова и упросил графа походатайствовать за него перед Мелиссино.
Бедный Петр Иванович в душе, конечно же, не хотел выполнять просьбу графа Салтыкова о назначении в старшие адъютанты беспородного дворянина Аракчеева, но как было отказать столь видному сановнику, президенту Военной коллегии? Расстроенный таким поворотом дел, Мелиссино лишь бросил в сердцах: «Вот пострел!»
24 июля 1790 года директор Артиллерийского и Инженерного шляхетского кадетского корпуса издал распоряжение о назначении поручика Аракчеева своим старшим адъютантом. В личном письме к Алексею Петр Иванович постарался скрыть чувство досады на него. «Государь мой Алексей Андреевич! — писал он к Аракчееву 29 июля 1790 года. — С великим моим удовольствием уведомляю вас, что вы сего месяца 24-го, в учиненное по артиллерии произвождение его светлостию князем Григорием Александровичем Потемкиным-Таврическим, произведены в штаб в старшие адъютанты, с чем вас и поздравляю. Сердечно желаю, чтобы вы при возвышении сего чина могли получить и прежнее ваше здоровье. Чего же принадлежит до класса, который вы обучали, то оный и ныне вы иметь будете и с тем же жалованьем. Впрочем, будьте уверены в моей к вам дружбе, добром расположении и всегдашнем почтении, с которым пребуду ваш государя моего, покорный слуга П. Мелиссино». Вместе с должностью старшего адъютанта при директоре Артиллерийского и Инженерного кадетского корпуса Алексей получил и чин капитана армии.
