Петр Андреевич Аракчеев готовился в это время к свадьбе: его супругой должна была стать Наталья Ивановна Девлет-Кильдеева. Алексей Андреевич брал на себя часть расходов на это празднество. «Ситец к вам доставлю, — писал он в конце цитируемого письма Елисавете Андреевне, — а водку прикажите купить в Кашине на мой счет, ибо теперь отправлять нельзя по оной дороге. Поздравляю вас, дражайшая родительница, с наступающим великим праздником, цалую заочно ваши ручки».
2 мая 1805 года в Грузинской вотчине случился большой пожар — целиком выгорело село Оскуя. Сгорели все имевшиеся здесь 60 дворов, а также церковь, склады с зерном, все крестьянское зерно. Свой ущерб граф исчислил в сумму, превышающую 20 тысяч рублей серебром. Сообщая об этом Ивану Терентьевичу Сназину в письме от 10 мая, Алексей Андреевич горько пошутил: «…Вот сумма изрядная, но что же делать, братья мои обо мне говорят всегда, что у меня денег несметная сила, то надобно им и расход».
В связи с женитьбой Петра Андреевича братья Аракчеевы решили в 1806 году разделить между собой отцовское имение, которое оставалось в их общем владении.
Алексей уступил свою долю Петру, взяв себе лишь двух дворовых — Никиту Федорова и Степана Васильева, живших давно уже в Грузине (первый и жениться успел на грузинской крестьянке). В аракчеевском фонде РГВИА хранится следующее письмо-доверенность графа Алексея Андреевича Аракчеева на имя его брата Петра Андреевича, датированное 10 апреля 1806 года и заверенное в Палате гражданского суда Санкт-Петербургской губернии: «Любезный брат Петр Андреевич. После покойного родителя нашего порутчика Андрея Андреевича осталось недвижимое имение, состоящее Тверской губернии Вышневолоцкого уезда в сельце Гарусове и в деревнях, как-то земли, дворовые люди и крестьяне, значущиеся по последней ревизии. Всем тем имением по праву наследства доныне владели мы во обще: я, второй наш брат генерал-майор Андрей Андреевич и вы третий, без разделу, а потому и дворовых людей из того имения каждой из нас нужных для себя во служение получали, кто же именно из тех дворовых людей у вас и брата Андрея Андреевича, о том вы известны, а у меня находятся Никита Федоров и Степан Васильев, ис которых первой уже и женат на собственной моей крестьянке. Но как ныне из того принадлежащего нам имения вы желаете следуемую вам часть выделить и принять особо в свое владение, то я будучи на сие согласен, веряю вам просить о выделе и на мою часть сколько следовать будет земли и крестьян в добавок к находящимся уже у меня вышепомянутым дворовым людям, с тем чтоб оные по разделу на часть мою непременно положены были и потом за оставлением их навсегда в моем владении прочее все, что на часть мою из родительского имения выделено будет, предоставляю вам принять к себе во владение… Уже оставшимися на мою часть людьми и землею дозволяю владеть вам и располагать как собственностию». Ниже этих слов в письме стоит дата и приписка: «Сия доверенность принадлежит Лейб-Гвардии артиллерийского батальона штабс-капитану Петру Андреевичу Аракчееву».
Казалось бы, благодарить должен был Петр брата Алексея, но нет — вместо благодарности в его адрес посыпались упреки. «Сожалею сердечно о болезни вашей, — писал Алексей Андреевич 23 декабря 1807 года матери Елисавете Андреевне, — но она происходит от вашего об нас беспокойства, то и просил бы вас, дражайшая родительница, себя от онаго воздержать, ибо подумайте об оном, что мы все трое, слава Богу, не маленькие и любого из нас можно женить, то и должно об себе всякому самому думать, и дела свои обстоятельнее делать, а на других не надеяться, ибо мои товарищи, которые получили более моего от Государя, теперь все в долгу, но я, слава Богу, онаго не имею, но зато надо мною смеются и называют меня скупым, и первый брат Петр Андреевич так оным именем меня величает, но я все переношу, ибо знаю, как тяжело доставать деньги в долг. Я надеюсь, что братец Петр Андреевич у вас уже теперь, почему и радуюсь его удовольствию и желаю ему хотя за нас наслаждаться с вами беседою».
Брат Андрей оказался столь же неблагодарен. Алексей и от него получал упреки в «скупости», хотя регулярно помогал ему деньгами. В письме от 15 апреля 1806 года граф писал Андрею Андреевичу: «…Посылаю к вам сто пятьдесят червонцев
[136], примите оные в знак моего братского усердия». Это письмо примечательно тем, что содержит сообщение Алексея Андреевича о серьезной перемене в его жизни. «Я, слава Богу, здоров, — отмечал он, — и прошедшего февраля 4 числа по власти Божией женился на девице Натальи Федоровне Хомутовой, которую рекомендую вам в родственную приязнь».
Избранницей графа Аракчеева стала дочь ярославского помещика генерал-майора Федора Николаевича Хомутова и внучка генерал-кригс-комиссара
[137] Н. Хомутова, служившего в этой должности при императрицах Елизавете и Екатерине II. Это была миловидная, хрупкого сложения женщина, которая выглядела много моложе своих лет. Знакомые Аракчеева, которым посчастливилось повидать его молодую супругу, утверждали позднее в своих мемуарах, что граф женился на девице 18-ти лет
[138], то есть вдвое себя моложе. На самом деле Наталья Федоровна родилась в 1783 году и, следовательно, к моменту выхода замуж за Алексея Андреевича ей было около 23-х лет.
4 февраля в Сергиевском артиллерийском соборе в Петербурге состоялось венчание Алексея Андреевича с Натальей Федоровной. На этой торжественной церемонии присутствовал сам государь император Александр I.
Женившись, граф не переменился в своих привычках. Он и прежде редко бывал в обществе, но теперь, после женитьбы, выезды его в свет стали редчайшим исключением. И главной причиной такого поведения Аракчеева была, вероятнее всего, снедавшая его ревность.
Если судить по письмам Алексея Андреевича, отношения его с молодой женой поначалу складывались хорошо. «Приносим мы оба с женою нашу сыновнюю благодарность за поздравление ваше с праздником, — писал он матери 24 апреля 1806 года, — но приятнее того, мы видели, сколь много вы, дражайшая родительница, об нас помните, моя сыновняя благодарность вам известна, но преданность жены моей столь к вам велика, что можете с нею с моею сравнить; она, любя меня, почитает и любит вас со мною равно. О себе уведомляю вас, дражайшая родительница, что мы с женою, слава Богу, здоровы, и хотя я по известному вам расстроенному моему здоровью и часто бываю нездоров, но жена, любя меня, ласками своими заставляет забывать свою болезнь. Мы оба дожидаем нетерпеливо мая, дабы естли возможно будет только по службе отпроситься в отпуск и быть к вам, чего нетерпеливо желает преданная вам душа моя».
И. С. Жиркевич, служивший при генерале Аракчееве адъютантом в 1806–1808 годах и часто бывавший у него в доме, вспоминал впоследствии о том, как граф обращался со своей супругой. К 3-м часам пополудни Алексей Андреевич приходил домой обедать. За обеденным столом собирались обыкновенно дежурившие в доме адъютанты графа Творогов, Мякинин или Жиркевич, а также брат жены графа, пребывавший тогда в чине подпоручика. Кроме того, бывали иногда приглашенные графом гости — это мог быть кто-то из служивших с ним генералов: Ф. И. Апрелев, П. И. Римский-Корсаков, С. М. Танеев или И. Ф. Касперский. Вместе со всеми за столом сидела и Наталья Федоровна. Алексей Андреевич был за обедами разговорчив и шутлив. Причем не стеснялся при посторонних уколоть своими «артиллерийскими» остротами и свою супругу. Однажды он говорил ей, показывая рукой на Жиркевича: «Вот, матушка, ты все хочешь ездить, кататься, гулять, — рекомендую тебе в кавалеры адъютанта моего, Журкевича». — «Что же, я совершенно уверена, — невозмутимо отвечала Наталья Федоровна, — что господин Жиркевич не отказал бы мне в этом, если бы я его попросила». — «Хорошо, если ты будешь просить, — продолжал тогда граф, — он еще сам не просит: ребенок еще, а впрочем, и теперь не клади палец ему в зубы — откусит!» Наталья Федоровна от подобных колкостей краснела и уже ничего не произносила.
