— Ол-лег, — сказала она нерешительно, — мой
дедушка собирался навестить меня… Я не сказала про вас, но, если хотите, можете
с ним увидеться. Если не хотите, я его приму в другом доме.
Мрак сказал поспешно:
— Ну разве можно дедугана гонять в другой дом? Пусть
топает сюда. Поговорим, марковеркскую идею сиклеста разберем!
Она сказала, улыбнувшись:
— Я не думаю, что он силен в сиклесте…
— Как жаль, — огорчился Мрак.
— Это, можно сказать, мой конек! Я просто помешан на
марковеркских толкованиях отдельных изредка встречающихся темных мест сиклеста
в прочтении Ануркага, которые на самом деле не темные, а… ну, вы понимаете.
Словом, давайте старика сюды, вспомним старые времена Вукизмы…
Она произнесла с огромным уважением:
— Вы помните те времена? Нет, помнить вы не можете, это
было в самом начале цивилизации, но вы их знаете… Спасибо, я сейчас приглашу
деда, его зовут Глинкерн, сюда. Он будет польщен, первым встретившись с гозиялами
после… ну, вы сами расскажете!
Олег поклонился:
— Первым встретилась с ними ты, Игарна.
— О, вы не знаете, кто у меня дед!… Дедушка, у меня
гости… Да, а ты думал?… Увидишь, когда приедешь… Нет, я заблокировала все виды
связи. Это пока моя тайна… и не моя тоже. Нет-нет, просто приезжай. Приезжай,
говорю тебе!
Олег подсознательно ожидал, что старику придется добираться
сюда если не годы, то хотя бы пару суток. Игарна мимоходом упомянула, что ее
дед, Глинкерн, живет на Единге, всего в ста световых годах отсюда, а это
все-таки путь неблизкий…
… Но едва Игарна договорила, дверь отворилась, вошел молодой
подтянутый парень. Если бы Игарна не сказала, что это дед, никогда бы не
подумал, никакой дедовости не чувствуется. Долго всматривался в лицо, надеясь
увидеть обещанные морщинки у глаз, особую старческую мудрость, которую можно
заметить только в глазах, но ни фига — здоровый улыбающийся парень, подтянутый
и жизнерадостный.
Он раскинул руки, улыбнулся, всматривался несколько
мгновений. Игарна, тоже улыбаясь мило и чуточку ехидненько, подсказала:
— Ничего удивительного?… Смотри-смотри… Глинкерн,
удивительно молодой дед, сказал с некоторым напряжением:
— Пока только то, что оба… точные копии Миеерецу и
Сукерла. Ты их не знаешь, дорогая, это великие реформаторы трехмиллионнолетней
давности.
Олег поклонился, проговорил:
— Нам часто это говорят. Это великая честь! С другой
стороны, я понимаю, что такое могло случиться только на нашей планете, среди
нашего народа…
Глинкерн смотрел с недоумением. Потом в глазах появилось
понимание.
— Вы из изолированного мира! — воскликнул он.
— С Итарнга?… Геерику?… Гозиялы?
Ингара захлопала в ладоши:
— Браво, дед!… Я знала, что ты все быстро угадаешь. А я
даже не могла сперва поверить.
Глинкерн обнял обоих, повел в большую комнату, собственноручно
усадил. Олег все время чувствовал взгляд его внимательных глаз. Все-таки,
несмотря на моложавость, этот Глинкерн в самом деле выглядит опытным и
многознающим.
Он вскинул подбородок и постарался ответить таким же прямым
взглядом. Глинкерн неожиданно улыбнулся.
— Гозияле, — сказал он со странным выражением.
— Гозияле, которые ощутили необходимость встряски…
Игарна, принеси нам, пожалуйста, чего-нибудь сладкого… Или предпочитаете
горькое?
Мрак сказал густым сильным голосом:
— Годзияле предпочитают острое. И крепкое. Глинкерн
несколько мгновений всматривался и в Мрака, тот игнорировал его взгляд,
преспокойно опустошал кувшин с чем-то сладким, наподобие тягучего вина.
— Охотно верю, — сказал Глинкерн.
— Охотно… с радостью верю. Игарна говорит, что вы
готовы вернуться в лоно материнской культуры, но… хотели бы поторговаться?
Пожалуй, я знаю, чем вас привлечь вернуться в лоно нашей
общей культуры и цивилизации.
Олег держался так же бесстрастно, а Мрак сказал скептически:
— Ну-ну. Чем же?
— Идите за мной.
Они все еще находились в домике Игарны, как убеждал себя
Олег, но комната словно бы принадлежала не жилому помещению, а
научно-исследовательскому комплексу. Или же они незаметно переместились в
другое здание. Возможно, на другом конце планеты, а то и в другую звездную
систему.
Зал был огромен, больше ничего Олег заметить не успел,
Глинкерн повел дланью в воздухе, вспыхнул свет, так показалось Олегу, но на
самом деле это был огромный экран. Он охватил их со всех сторон, рядом
поморщился Мрак, глаза на миг затуманились, но дальше пришел в себя и смотрел
со сдержанным интересом гозияла.
— Потребность во встряске смутно ощущается в
обществе, — сказал Глинкерн.
— Это возникает то в одном мире, то в другом… Обычно
это просто мода, длится не дольше чем одно-два столетия. Иногда бывают большие
недовольства, так мы их называем. Они возникают примерно раз в миллион лет, а
длятся по тысяче лет, иногда чуть дольше Потом, конечно, приходит другая мода,
другие интеллектуальные увлечения. Должен признаться, я тоже понимаю
необходимость хоть какой-то встряски, а то мы, как лабуняне, просто засыпаем…
Итак, перед вами самый уникальный… самый… а также…
В его речи все чаще попадались слова, смысла которых ни
Мрак, ни даже Олег понять не могли. Олег под маской бесстрастности чувствовал
себя все несчастнее, а Мрак, напротив, ощутил холод смертельной опасности, но
не мог понять его причину.
Олег проговорил осторожно:
— И как вы… планируете?
Он постарался построить фразу и украсить ее интонациями так,
чтобы истолковать можно быть по-всякому, если вдруг ляпнет что-то не так.
Глинкерн взглянул на него с сомнением:
— Надеюсь, вам это понравится. С некоторых пор, как вы
знаете, мы практически закончили исследовать наш Шар. Сейчас заканчивается даже
пора освоения. Где-то две-три тысячи лет назад впервые были запущены
корабли-зонды в сторону Галактики. Да-да, впервые… за пределы родного мира,
которым уже давно считаем не родную планету, не родную звездную систему, а все
звездное скопление. Корабли-зонды начали исследовать звездные системы
Галактики… осторожно, с самого края. Первые десять звездных систем вообще без
планет, что неприятно удивило, но дальше… звезды с планетами. Это хороший… На
первых трех сейчас уже… наши автоматы.
Он с удовольствием оглядел Олега и Мрака, гозияле явно под
впечатлением, глаза горят, слушают предельно внимательно.
— Но дальше, — сказал он, — произошла
неприятность…
— Какая? — вырвалось у Мрака. Глинкерн
успокаивающе развел руками:
