— А что, ящерица тоже хорошо. Если молодая и сочная. Но
все-таки, Олег, ты чего вдруг задергался? Что-то я тебя не разумею.
Олег опустил взгляд, снова поднял, уронил и ерзал им по
низкой траве, срезая ее под корень.
— Мрак, — прошептал он с мукой.
— Прости… Я не стану им препятствовать.
Мрак отшатнулся. Глаза его выпятились, как у речного рака.
— Что?
— Мрак, — сказал Олег совсем тихо, — мы… не
только люди… что значит, существа из племени, что обитает на планете Земля в
далекой системе одной заурядной звезды. Мы с тобой — разум. Разумные!… Мы
обязаны поступать… как разумные. Помнишь, когда-то отвечали только за свое
племя? Потом за свой народ? Наконец поняли, что все мы — люди и надо отвечать
за все человечество?
Мрак прорычал:
— Так мы и отвечаем за человечество!
— Это было на Земле. А сейчас, когда мы вышли в Большой
Космос, мы уже обязаны отвечать за… скажем, большое человечество. Можно даже с
прописной буквы. А в Большое Человечество как раз входят все разумные существа,
все расы, виды, все-все, наделенное интеллектом в этой Вселенной. Они все —
наши!… И вот сейчас, когда лучшее чувствует угрозу со стороны худшего, а это
худшее — мой народ, моя раса, мой вид… Я что же, должен кричать, что хоть
сопливенькое, зато свое?… И что мы лучше уже потому, что мы… это мы?
Мрак ухватил его за плечи. Олег висел в сильных руках, как
тряпичная кукла. Мрак тряхнул, заорал бешено:
— Ты что?… Предаешь? Предаешь, да?
Олег был бледен, измучен, слабый голос прозвучал как из-под
земли:
— Мрак… я не предаю…
— Но эта бомба взорвет Солнце!
— Мрак… когда нужно выбирать… Наша раса — преступник по
галактическим меркам. Нет, по галактической морали… Даже хуже, чем преступник!
Мы — сумасшедшие… Бешеные! Больны настолько, что обязательно погибнем сами… и
заразим других. Это не преступление — стать на сторону правых. Сам подумай…
Мрак швырнул его на землю, навис над ним, громадный и
страшный. Волосы встали дыбом, лицо стало диким, как у лесного зверя.
— Ты понимаешь, что говоришь?
Олег уронил голову на руки. Мрак услышал прерывистый голос:
— Нет, уже ничего не понимаю.
Мрак встал, навис над ним, как динозавр над кистеперой
рыбой. Олег согнулся в три погибели, поглядел в пруд, оттуда на него смотрела
оранжевая физиономия, что все равно ухитрилась изменить цвет на смертельно-бледный.
— Посиди, — велел Мрак, — я схожу в дом за
бутылкой вина.
— Так я ж сделаю… ох, прости, забываюсь.
— Я вижу, — прорычал Мрак многозначительно.
Он влетел в дом, подхватил большую емкость, пусть будет
кувшином, спросил у Игарны, то ли это вино, что пили вчера, она подтвердила, он
похвалил, спросил небрежно:
— Кстати, а почему попросту не послать на ту планету
корабль-автомат? Начнет рыхлить землю, сносить горы, орошать пустыни, заодно
сотрет с лица земли и все население. Или же еще проще: побрызгает с орбиты
каким-нибудь дустом! Все люди вымрут. Заодно — зверье и микробы…
Она сказала серьезно:
— Это негуманно. Мрак не поверил ушам:
— Что?
— Негуманно, — повторила она сердито.
— Хоть вы, гозияле, и злобные радикалы, но нельзя же до
такой степени…
Мрак с трудом растянул губы в улыбке:
— Это была шутка.
— Злая, — отрезала она твердо.
— Вы там, на Гозияле, становитесь совсем злыми! На эту
тему шутить… нехорошо.
Мрак поклонился, виноват, огрубел там в своем изолированном
мире, отступил.
Олег сидел все в той же позе на камнях у пруда, тупо смотрел
в воду. Мрак тяжело опустился рядом.
— Да слышал я, слышал, — сказал Олег, морщась.
— Не пересказывай. Они не могут убивать, понимаешь? Это
слишком высокая культура… Они цивилизованны, по-настоящему цивилизованны. У них
слишком высоко уважение к любым проявлениям жизни. Здесь даже ребенок не
оборвет крылья бабочке или не раздавит жучка.
Мрак смотрел со злым непониманием:
— А что же с Землей?
— Им стало известно, — объяснил Олег
горько, — что в таком-то секторе космоса… начался процесс распада. Этот
распад грозит распространиться и на другие секторы. Принято решение очистить —
в буквальном смысле слова очистить!…
— данный сектор. Послать туда корабль с антивеществом,
тот попадет в орбиту звезды, мощный заряд превратит звезду в сверхновую.
Вспышка выжжет всю гниль…
После долгой паузы Мрак сказал непонимающе:
— Но почему тогда не шарахнут по нашему Солнцу из
какого-нибудь космического бластера? Я не поверю, что у них ничего подобного
нет!
— Наверное, все-таки нет.
Мрак с сомнением покачал головой:
— Не обязательно из него палить в белый свет, патроны
портить. Но пистолет под подушкой — сплю спокойнее.
— Может быть, им все сказать?
— Что?
— Прийти и сказать все честно. Вот, мол, мы двое из
Земли. Или с Земли, неважно. Посмотрите на нас. Судите по нам. Ну, какие мы
такие уж подлые, гадкие, зараза для всей Вселенной…
Последние слова произнес совсем упавшим голосом, сконфузился
и умолк. Мрак, не дождавшись конца умничанья, прорычал:
— Ну, если на тебя посмотреть, то я бы тебя своими
руками… Знаешь, ты хоть и умный, но все же дурак. Что по нам можно судить? Даже
два родных брата-близнеца, бывает, один идет в бандиты, другой — в
правозащитники. Правда, это неудачный пример, то одна шайка, но суть ясна, если
на пальцах, да?
Олег сказал жалко:
— Мрак, но как поступить правильно? Пытаться защитить
Землю — это дать перевесить в нас звериному нутру. Размножение, захват ареала,
пастбищ… А в Галактике нет места дикарям. К тому же — заразным дикарям. Мрак,
мы должны… мы обязаны давить в себе зверя. Мы ведь люди!…
Мрак сказал:
— Люди. А вот эти… не люди, а оранжевые ящерицы.
— Люди, — возразил Олег.
— Мрак, люди все, кто думает… кто думает хорошо и
правильно. Кто гуманен… Бред какой, я всю жизнь этим занимался, а сейчас так
трясусь, все мысли смешались, что не могу дать определение человеку! Мрак,
человек — это не существо без перьев и с плоскими ногтями, не общественный
тростник и не обязательно тот, кто ходит в человечьем платье. Человеком может
быть и восьминогий разумный паук, а вот ублюдка-педофила с двумя
университетскими дипломами я человеком назвать не хочу, не могу… и не стану!
Так вот, Мрак, здесь все — люди. Человеки. А у нас на Земле…
