— К черту подробности, — прервал Мрак нетерпеливо.
— Он умер?
— А ты как думаешь? — спросил Олег язвительно.
— Ах да, ты ж тогда был на стороне троянцев… Словом,
высоко в небе летел орел, держа в когтях большую черепаху. Устал, выронил. Все
понятно?
— И черепаха панцирем, — закончил Мрак
понимающе, — голову мудреца всмятку… Так? То-то. Я всегда говорил: в нашей
жизни надо лоб покрепче. И самому ворота прошибать, и принимать такие подарки в
лоб… Все равно, Олег, я тебя не понимаю. Ну, совершенные они, совершенные… Подумаешь,
совершенные! Во-первых, десять миллионов лет одного только бессмертия!… Да наши
только за тысячу лет всю Галактику, как тараканы, заселят!… А за миллион —
только за один!…
— и всю Вселенную так заполонят, что лбами будут
стукаться во всех измерениях. Олег помолчал, сказал горько:
— Не значит ли это, что раковая опухоль распространится
на всю Вселенную? И… погубит? Мрак, мы снова влезли в то, чего я очень хотел бы
избежать.
— Во что?
— Проблему выбора, — ответил Олег тихо.
Мрак шумно выпустил из груди воздух, развел руками:
— Ну, ты уж пугун так пугун!… Напугал до икотки. Я уж
думал, во что такое страшное влезли. А выбирать — милое дело. Было бы из чего.
— Еще не понял? — спросил Олег.
— Выбор прост: на чьей мы стороне.
Мрак удивился, встревожился, даже отстранился и внимательно
смотрел в бледное сосредоточенное лицо волхва.
— Ты не болен?
— Нет.
— Тогда какая может быть проблема?
— Не видишь?
— Нет, — отрезал Мрак.
— В упор не вижу. То они, а это — мы.
Олег сказал горько:
— Мрак, вспомни, сколько мы сражались за
справедливость!… За всеобщую справедливость. Дрались против клановости,
трайбализма, племенной розни… Помнишь самый древний звериный клич, еще
дочеловечий: «Наших бьют!» И бросается стая крыс или волчья стая, а потом и
человечья — на чужака… Неважно, прав он или не прав, хорош или нет, но главное
то, что он ударил человека из нашего племени! И неважно, что ударил за дело,
что наш хотел украсть у него корову, изнасиловать жену и спалить хату, но это
наш, свой, его в обиду не дадим, а вот тот хоть и во всем прав, и в сто раз
лучше нашего — чужой… Так?
Мрак поморщился:
— Олег… Не утрируй.
— Мрак, — откликнулся Олег как эхо, — будь
справедлив.
Мрак горько усмехнулся:
— Олег, чужаки хотят, чтобы все играли по их правилам.
Вся Вселенная. Ладно, эта Галактика. Но у меня могут быть другие правила.
— Их правила лучше, — вставил Олег.
— А если у меня другая игра?
— Это не игра, — ответил Олег устало.
— Это… жизнь. А здесь одни правила для всех. Благополучие,
цивилизация, развитие, культура, бессмертие рода, как у нас, и бессмертие
индивидуальное, о чем только мечтаем… Не буду перечислять, но все правила,
Мрак, совпадают. И в этой игре они побивают нас по всем параметрам.
Мрак покачал головой:
— А я не принимаю такого результата. Это раз. А два…
это то, что матч еще не закончился.
— Закончился, — ответил Олег тихо.
— Корабль с антиматерией готов к старту. Излучатель
праматерии уже направлен в сторону нашего Солнца. Если лабуняне решат, что мы
готовы для Большого Космоса, ударят импульсом.
— Хорошо, — сказал Мрак упрямо, — тогда
вопрос иначе. Они должны оказать нам помощь! Дать все высокие технологии,
обеспечить бессмертием…
Он умолк, сбившись под грустным взглядом волхва. Олег
молчал, но его молчание было кричащим.
— Что не так? — спросил Мрак сварливо.
— Мрак, ты не обратил внимания, сколько их?… По сто
миллиардов на планете!… А заселенных планет — три миллиона. На каждого жителя
Земли: старика, ребенка, дебила, извращенца, слабоумного, наркомана, заключенного,
пьяного бомжа — приходится по пятьдесят миллиардов лабунян. Пятьдесят
миллиардов бессмертных, знающих и умеющих — на каждого жителя Земли… Эх!
Мрак молчал. Эта цифра точно так же не укладывалась в
голове, как и межзвездные расстояния. Но точка зрения Олега чуть понятнее.
— Да, — сказал он с неохотой, — тогда такую
мелочь, как мы, можно и не заметить. Смахнуть с дороги прогресса. Потеря
невелика. Все равно что нам проложить шоссе, не обращая внимания на разрушенный
муравьиный домик. Но ты мне не говори, что муравьи должны с этим соглашаться!
Олег прямо посмотрел ему в глаза.
— То муравьи, — произнес он, — а то — люди.
Мрак ощутил, что мороз ходит по коже.
— И что ты предлагаешь?
— Ничего, — ответил Олег.
— К счастью, все будет сделано без нас. На этот раз
справедливость свершится без наших героических усилий. Лабуняне прижгут эту,
пока крохотную, язвочку… и Вселенная будет спасена. По ней красиво и неспешно
будет распространяться эта чудесная гармоничная раса.
— А мы?
— Мрак, это наш народ. Разве не понимаешь? Забудь это
звериное «Наших бьют!». Там, на Земле — не наши. Наши — здесь. Помнишь, мы
давно ломали свое мировоззрение… а потом и все общечеловеческое, что нашим надо
считать не того, кто родной по крови, а того, кто прав… Давай, наконец, жить не
по звериным привычкам, а по уму! Мрак, уже пора жить по уму!
Мрак даже не стал колебаться или задумываться, просто
буркнул с полнейшим пренебрежением:
— По уму? А зачем же тогда в такую даль целый воз
инстинктов перли?
Глава 32
На планету, как показали бесстрастные цифры, прибыло пока не
больше миллиарда человек. Почти все расселялись поодиночке, так что планета
выглядела пустой, а города казались заброшенными. Игарна, оказывается, в
последнее время возлюбила уединение, вот и ушла из перенаселенного старого мира
в этот новый, а в этом городе, кроме нее, всего лишь восемь человек. И все они
держатся обособленно…
— Художники, — проворчал Мрак.
— Или какие-нибудь там писателя. А может, наркопритоны
готовят…
Он просматривал дневную хронику событий, все хорошо и все
поют, в душе медленно таяла надежда отыскать что-нибудь компрометирующее этих
четырехкамерных, что прикидываются людьми, заразы, должны же быть они, гады,
хуже, обязательно должны…
Незримая дверь распахнулась с грохотом, как в старое доброе
время. Олег появился из пространства, как Зевс к Семеле: в грохоте, громе,
блеске молний, рот до ушей, сквозь оранжевую кожу явно просвечивает прежняя
рожа.
