Рука уже несла назад запотевшую бутылку с пивом. Мрак
задержал дыхание, тонкая плеть руки вот-вот переломится, бутылка грохнется на
пол…
Олег откупорил бутылку, зацепив крышкой за край стола.
Жестяной колпачок слетел и покатился по линолеуму. Мрак незаметно перевел
дыхание. Все-таки Олег человек. Умный бы догадался сковырнуть крышку пальцем. А
нечеловек просто трансмутировал бы остатки дерьма из кишечника в полноценное
ячменное пиво. Если, конечно, нечеловеку еще интересно пиво…
Кадык Олега дергался, янтарное золото в запрокинутой вверх
дном бутылке убывало со скоростью подстреленного дракона. Мрак сказал сварливо:
— Культурные люди не станут пить из горла, если в доме
есть хотя бы пустая консервная банка!
— Тогда изменим культуру, — ответил Олег еще чуть
бодрее.
— Ха, — сказал Мрак.
— А ты не заметил, что мы уже почти не успеваем
вмешиваться?
— Это тебе три «ха», — ответил Олег.
— Я тебе об этом давно талдычу. А до тебя только сейчас
дошло.
Он допил пиво, взял другую бутылку, Мрак не держал пива в
жестянках, отпил, в задумчивости посмотрел на золотистую жидкость. Мрак застыл,
Олег невообразимо быстро, просто сразу превратился в металлического человека.
Не статую, а именно в металлическую фигуру, живую, что двигалась, переливалась,
будто ртуть, но он всеми фибрами ощущал, что этот металл намного прочнее всех
сортов стали. Олег взглянул на него, коротко усмехнулся, серый цвет металла
исчез. Олег сверкал золотом, все тело и лицо стали оранжевыми, Мрак с суеверным
восхищением покачал головой. Попади Олег в Средние века, его тут же разодрали
бы на части. Все-таки золото высшей пробы. Ну, попытались бы разодрать.
— Красиво, — сказал он. Ощутил, что голос дрогнул.
— А как ты вообще… человек или уже нет?
Олег резко обернулся. У Мрака защемило сердце, ибо на него в
упор взглянули зеленые глаза того самого насмерть перепуганного парня, который
вместе с ним подошел к кромке Леса… они его полагали бесконечным!
Губы Олега затряслись, а голос сорвался:
— Мрак!… Я ж говорю, самое гадкое… что я не просто
человек, а хуже того… все тот же человек!… Идиоты говорят, что без знания
прошлого нет будущего… да я это прошлое на брюхе прополз, всеми внутренностями…
ну и что? Что дало? Я знаю прошлое лучше, чем все историки мира… но вот стою
перед неведомым и цепенею!
— Мы все цепенели, — выговорил Мрак. Он с усилием
напоминал себе, что это тот же Олег, с которым столько прошли.
— Забыл, как мы страшились выйти из Леса?
— Все помню, — ответил Олег убито.
— Но тогда было легче… Правда, легче! Я тогда не был
еще таким самоуверенным. А к этому времени что? Мы прожили сотни одинаковых,
как мельтешащие мухи, эпох! Все знали наперед… И только теперь, когда все так
резко изменилось и ускорилось, я не успеваю за той лавиной, которую мы же и
вызвали! Потому мне страшно, Мрак.
По телу пробежал холод, так ощутилось, но настороженный Мрак
видел, как кожа Олега уплотнилась, пошла чешуйками, роговыми наростами, потом
сразу без перехода покрылась густым мехом, будто спасалась от арктического
холода.
Олег вздохнул, разом все наросты, чешуя и шерсть пропали, а
он сидел прежний, тонкошкурый, растерянный и напуганный. Некоторое время
смотрел расширенными глазами в пространство, снова вздрогнул и посмотрел дикими
глазами на Мрака.
— Ужас в том, что нам нужно почувствовать то, что
другие всего лишь знают! Не понимаешь?
— Нет, — признался Мрак.
— Уже не только ученые, но и школьники знают, что якобы
неделимый атом состоит практически из пустоты, что мы все из пустоты… и на
самом деле облачко легкого пара над тарелкой супа и самый твердый гранит
идентичны под мощным электронным микроскопом. То есть и там, и там — пустота,
только между частичками пара расстояние в сто километров, а между частичками
гранита — в девяносто восемь. Но все это знают как бы отделенной от нас коркой…
а то даже не коркой, а изолированной пленкой на корке головного мозга. А вот
нам, Мрак, это надо не просто знать, а… ощутить. Наверное, сердцем.
Мрак изумился:
— Сердцем? Олег, а ты стихи тайком не скребешь? Гусячим
пером?
Олег шутки не принял, сказал зло:
— Спинным мозгом, дубина!… Ты еще не представляешь,
какой это ужас… и какая безнадежность заползает в твою суть, когда не просто
понимаешь, а начинаешь ощущать, что весь ты из непрочного скопления атомов, а
между ними — пустота, пустота, безграничный черный космос…
Мрак ухватил его за плечи, тряхнул, ударил по лицу, ибо Олег
разом смертельно побледнел, глазные яблоки закатились под лоб. Мрак сам со
страхом ощутил под пальцами жуткий холод, словно тело Олега уже превратилось в
ледяную глыбу, а сейчас стремительно переходит в нечто более страшное,
космическое, где абсолютный нуль, где энтропия…
Он тряс его, пинал, орал, наконец Олег открыл глаза. Мрак
отпрянул, по телу прошла волна животного страха. На него смотрел уже не
человек.
— Олег! — гаркнул он.
— Ну, ты же за этим пришел!… Говори, что надо делать?
— Мрак, это опасно.
— Фигня!
— Это очень опасно.
— Говори, что мне надо сделать, чтобы… тоже. Сам
понимаешь, иначе мы Тарха не достанем.
Олег закусил губы, посмотрел на Мрака уже как хирург на
привязанный и обездвиженный объект для вивисекции.
— Источник энергии, — проговорил он и вздохнул.
— Мрак, все дело в источнике энергии. Пока мы люди…
вообще белковые, твой жареный кабанчик — самое то. Но, понимаешь, в кабанчике
энергии маловато.
— А в песке больше?
— Больше. Намного больше.
— Ну, как знаешь. Хочешь, жри песок. Желудок у тебя
ядерный?
— Термоядерный, — ответил Олег просто, без
рисовки.
— Но, если честно, я могу с таким же успехом и жареного
кабанчика усвоить… Только удовольствия от него столько же, как от песка.
— Типун тебе на язык! Для твоего желудка нет ничего
святого.
— Есть, — сказал Олег. Он подумал, кивнул.
— Есть. Даже при этом желудке можно стать обжорой. Ты
знаешь, какое удовольствие пожирать тритий? Дейтерий?
Мрак усомнился, потом оживился, снова усомнился:
— Врешь?
— Мрак, даже я ощутил…
— Ну, если даже ты…
Однако Олег смотрел на него с надеждой. Не просто с
надеждой, а как будто снова только Мрак мог их с Таргитаем вытащить из болот,
пропастей, спасти, обогреть, обсушить.
— Эй-эй!…
