Через неделю у него, Мрака, начал получаться устойчивый
переход на кремнийорганику, а еще через два смог полчаса просуществовать на
металлической основе. Потом что-то не так подумал, и паника вышвырнула его
обратно в человеческое тело, такое слабое, беспомощное, жалкое в сравнении с
той гремящей мощью, что только что ощущал во всем теле.
Мрак задыхался, всхлипывал от пережитого ужаса, а когда
оклемался, признался дрожащим голосом:
— Если честно… то в самом деле большего страха не знал!
Не всякий представит себя даже из костей и мяса, хотя ежедневно видит в
зеркале. Вот мальчишка из соседнего дома отказался ходить на балет и вообще
впал в депрессию, когда с ужасом узнал, что балерины тоже какают, как и
Дворники. У меня, честно, тоже была депрессия… не смейся, гад, это ты виноват!…
когда я впервые ощутил, что я весь из атомов. Из таких же точно, что и мебель в
доме. Или земля под ногами. Я тогда тебе не признался, но… Да знаю, что ты все
равно догадался! Но я все-таки не признался, попер дальше. Но всякий раз дрожь
берет, когда понимаю:
всего-то разницы между мною и землей под ногами — что атомы
сцепились чуть-чуть по-другому. И сцепись иначе — был бы не я, а, скажем,
табуретка. Олег слушал, кивал сочувствующе.
— Табуретка, — сказал он кротко, — это тоже
хорошо.
— Чего? — прорычал Мрак.
— Говорю, табуретка, а не… ладно, смолчу. А вот мне
было гадко, когда я ощутил, что эти атомы, о которых ты с таким… гм,
неудовольствием, висят в пустоте, один от другого на расстоянии подальше, чем
муха с кремлевской башни от мухи с Эмпайр-Стейт-Билдинга. А я весь в основном
пустота… Внутри меня — космос. Атомы один от другого, мои атомы! — на
звездных расстояниях.
Мрак дернулся, побледнел. У него вид был такой, что сейчас
сотворит крестное знамение.
— Еще и такое представлять?… Нет, у меня нервы не
настолько железные.
— Укрепи, — посоветовал Олег мягко.
— Без этого не получится.
— Ладно. А потом?
— Ты почувствуешь, — сказал Олег загадочно.
— Это как мышцы, что двигают ушами. У всех есть, но
немногие могут их нащупать. Как нащупать — объяснить трудно. Вслушайся.
Вслушайся очень внимательно.
На восьмой день снизу на дороге показались три легковые
машины. На этой дороге, как говорила Ирма, и одна редкость, а три — это совсем
чудо. Олег, который все видел и все замечал, спустился вниз, беглым взглядом
окинул веранду. Только один стол в тени, от карабкающихся по стене виноградных
лоз пахнет свежестью, воздух чист, насыщен солоноватым ароматом моря.
Он придвинул ногой стул, ушел в полосу незримости для
простой оптики и, развалившись в удобном плетеном кресле, потихоньку отщипывал
крупные ягоды с виноградной грозди.
Ничего не поделаешь, мелькнула взъерошенная мысль, от
инстинктов отказаться соблазнительно, но… Можно сказать, рискованно. Может
быть, на самом деле и не рискованно, но он — трус. Лучше сто раз
перестрахуется. Мраку можно не говорить, высмеет, лучше придумать что-то
другое, более напыщенное, возвышенное. И красивое, героическое — с этой
наживкой он проглотит все, что угодно.
Машины поднимались по серпантину уверенно, но без суеты,
излишней бравады или лихости. Чувствовалось, что за рулем люди опытные,
солидные. Или же с заднего сиденья им подают распоряжения люди опытные и
солидные. Олег на миг переключился на гамма-зрение, тут же вернулся в обычный
диапазон, смотреть непривычно и неприятно, но в мозг уже ушла на опознание и
обработку очень странная картинка. С такого расстояния что-то особенное
разобрать трудно, но, судя по тому, что в передней машине только двое: шофер и
один на заднем сиденье, а в двух следующих — по четверо человек, едут люди,
настроенные решительно. Либо уже представляющие, что такое Мрак, либо желающие
показать свою мощь. В этом случае десять могучих лбов, что выйдут из машины и
встанут в ряд, могут произвести впечатление. А ребята могучие, можно судить по
толщине костей, уровню кальция и размерам грудных клеток. Да и черепа чуть ли
не литые…
Издали донесся долгий гудок. Машины поднялись на плато,
двигаются к решетчатым воротам. Гудела передняя машина, остальные двигались в
молчании. Это были черного цвета «Мерседесы» с затемненными стеклами.
Мрак вышел на веранду, всмотрелся удивленно. Дурака строит,
что ли, подумал Олег раздраженно. Должен бы знать, кто это. Ну не может,
волчара, с кем-то местным не поцапаться.
Рука Мрака сделала короткое движение, створки ворот пошли в
стороны. Без пульта открыл, понял Олег с хмурым удовлетворением. Все-таки
что-то уже умеет, до ворот не меньше двух десятков шагов…
Машины въехали во двор все три. Потом, словно по сигналу,
распахнули все дверцы. И разом по обе стороны вы-
— Если мы не можем говорить здесь, — сказал
Скорцези торопливо, — то мне велено доставить вас к дону Веласкузи,
— Меня уже однажды приглашали, — проговорил Мрак.
Краска начала покидать лицо толстяка. Он пробормотал:
— Мы не знаем, что там случилось… Возможно, те ребята
были пьяны… Или перебили друг друга. Но эти вот парни — они совершенно трезвые.
И с ними такое не случится.
Мрак буркнул:
— С ними может случиться другое.
Толстяк насторожился, взгляд его быстро скользнул по крыше,
по окнам, прикрытым жалюзи.
— Что?… С вами только один человек. Мрак криво
усмехнулся:
— Если бы вы знали, что это за человек… Словом, ребята,
значитца так. Вы сейчас убираетесь отсюда… и забудете сюда дорогу. А за это я
обещаю вас не трогать.
На каменных лицах молодцов появились улыбки. Толстяк
сдержанно усмехнулся:
— Сеньор Темный… я не хочу был невежливым, у меня другой
ранг, но должен заметить, что вы перегнули. Это лучшие бойцы…
Олег видел, что Мраку то ли надоело пустое пререкание, то ли
он устыдился, что пререкается с мелким местным гангстером, вместо того чтобы
раскачивать атомную решетку своей шкуры.
— Ага, — сказал Мрак как можно равнодушнее, —
бойцы… Сколько вас? Вдесятером? Вы бы еще полк привели…
Не отвечая, Скорцези коротко и быстро замахнулся, но это был
лишь отвлекающий маневр, а ударил он сильно и жестоко ногой. Мрак легко
парировал, а сам кулаком без всяких фокусов ударил дурака в лицо. Скорцези
отлетел к воротам, грохнулся, слышно было, как хрустнули кости. Он сполз на
землю, кровь хлынула изо рта и ушей.
— Ну, — сказал Мрак, — вас осталось девять.
Может, не стоит?
Они даже не переглянулись, взгляды цепко на нем,
приближаются медленно, но Мрак уловил сзади словно бы потепление воздуха,
одновременно ноздрей достиг запах мужского пота, что нарисовал в цвете фигуру
рослого бойца, вот он уже коротко и сильно замахнулся…
И наткнулся на жестокий удар локтем в грудь. Кости затрещали
и вмялись, осколок одной пробил сердце. Боец побелел от страшной боли, колени
подогнулись, он рухнул вниз лицом. Под ним сразу начала растекаться красная
лужа.
