Мрак вскрикнул:
— Эй-эй, полегче!… Не испортьте нам рубашки! Хозе
сказал резко:
— Кто вы?
Олег сказал мирно:
— У нас нет каких-то тайн. А ваши тайны нас не
интересуют. Давайте так: мы сейчас отправимся по своим делам, а вы нам не
мешайте…
Он небрежно дернул рукой. Цепочка тихо звякнула. На трубе
осталось металлическое кольцо. Остановившимися глазами бойцы народно-освободительной
видели, как красноголовый перехватил другой рукой кольцо на руке, послышался
хруст, словно переломили сухую ветку.
— Тебе помочь? — спросил он Мрака.
— Да я вроде бы уже отдохнул, — ответил Мрак.
— Не то чтобы набрался сил, но…
Цепочка порвалась, как туго, натянутая нить. Хозе вскрикнул:
— Огонь!… Огонь!… Стреляйте!
Луиза забежала сбоку и стреляла, закусив губу и присев чуть
ли не до полу. Стражи строчили от живота, страшный грохот распирал подвал. Хозе
трижды выстрелил Олегу в лицо.
Мрак пытался прикрыться ладонями от града пуль, но рубашку
сразу изорвало в клочья. Вскрикнул один страж, второй ахнул и выронил автомат.
Хозе заорал:
— Прекратить огонь!… Прекратить!
Во внезапно наступившей тишине Олег сказал злобно:
— Я ж говорил, придурки… Теперь раздевайтесь! Страж
постанывал, обе ладони прижаты к лицу. Одна из пуль рикошетом сорвала кожу со
щеки, вторая рассекла кожу на локте. Второй зажимал рану на животе, кровь
просачивалась между пальцами. Луиза держалась за плечо, только Хозе, прикрытый
стражами со всех сторон, остался цел.
Олег содрал лохмотья с груди и бросил на пол. Мрак
пробурчал:
— Да, в Ла Скала в таком не явишься…
— А тебе надо срочно в Ла Скала?
— Нет, просто название красивое.
Он шагнул к самому крупному стражу, стукнул по голове кулаком,
в мгновение ока содрал одежду. Через пару минут уже стоял в камуфляжном
костюме.
— Олег, посмотри здесь… Не коротковато?
— Совсем коротко, — сказал Олег.
— Снимай.
— Размечтался! Измельчал народ, измельчал…
Хозе следил за ними остановившимися глазами. Луиза
отступала, стараясь держаться за спиной командующего армией. Стражи
всхлипывали, их трясло, а кровь из ран сочилась все сильнее.
— Что?…
— прошептал Хозе белыми от ужаса губами.
— Что вы с нами сделаете?
Мрак в удивлении огляделся по сторонам.
— Олег, тут кто-то что-то пискнул… или мне послышалось?
— У тебя глюки, — ответил Олег.
— Это от духоты. Пойдем, мне здесь грустно.
Мрак оказался к двери ближе. Раздался грохот, сильный
металлический лязг. Повстанцы вздрогнули снова, когда от мощного пинка дверь,
способная выдержать таранный удар штурмового танка, вылетела с грохотом.
Зеленые заросли приняли их, как будто родные кусты сирени,
такие же цветные и пахучие. Олег закрыл Мрака силовым экраном, вздернул, оба проломили
многоэтажную зеленую крышу леса, где на каждом — свои звери и свои птицы, в
глаза ударило тропическое яркое солнце.
— Отпусти, — сказал Мрак, — чего ухватился?
Олег убрал поле, Мрак провалился на десяток метров вниз, но
тут же выровнялся и понесся рядом.
Глава 10
Увы, Мрак пока что не мог питаться, как подобает
мужчинам, — это сумел съязвить Олег, — то есть есть все, не перебирая
харчами. Пришлось приземлиться, так сказать, вблизи одной деревушки: купили
огромный окорок, роскошный балык, творога, сметаны, мешок сахара. В местной
лавочке на видных местах обнаружили свежие журналы по радиоастрономии, Мрак
удивился, Олег молча указал в окно: в миле отсюда, на востоке, к синему небу
поднимается ажурная конструкция гигантского радиотелескопа. Фантастическое
зрелище, триумф земной науки и техники, сверхзоркий глаз, где воплотились все
достижения современной конструкторской мысли.
Покинув деревушку, все купленное Мрак оприходовал в
ближайшем укромном месте. Морда сразу стала шире, глаза заблестели, выпрямился.
— Ну как? — спросил Олег.
— Теперь готов?
— Как пионер, — ответил Мрак бодро.
— Тогда…
Он осекся. Странное воспоминание пришло нежданно-негаданно.
Он смотрел на далекий скалистый берег моря и вторым зрением увидел странные
призрачные конструкции из железа. Исполинские балки, источенные ржавчиной. А
между ними шмыгающие полуголые люди, кто-то с дубиной в руке, кто-то с камнем.
Странные, волосатые, с низкими лбами, а другие, напротив, с непропорционально
огромными головами, абсолютно лысые, бледные, с нездоровой ноздреватой кожей.
Это видение не раз посещало его в давние, очень давние
времена. Теперь он может сказать отчетливо, что впервые видение грядущей
катастрофы узрел в далеком прошлом, сейчас вот сразу и не вспомнит, в каком
году, кажется — в пещере отшельника. Тогда в своих видениях зрел смутные, а
когда и очень отчетливые картины неведомого четырнадцатого столетия, когда
иранский хан Газан принял ислам и велел вырезать всех православных по всему
Ирану, когда были вырезаны персидские несториане, в Орде с воцарением Узбека
принят ислам, а христиан — под нож, в бескрайние земли славян нахлынули с
Востока — исламская Орда, с запада — католическая Литва…
Да, все потом так и произошло, как он видел. Необъятные
славянские земли сократились до размеров овчинки, с востока славян обращали в
ислам и заставляли переходить на арабскую речь, с запада обращали в
католичество, и тоже русский язык истреблялся нещадно… Но не произошло то
страшное, от чего просыпался с жуткими криками, весь мокрый от липкого пота, дрожащий,
напуганный так, что весь день не мог ничего взять в трясущиеся руки, а ноги
подгибались, словно там исчезли кости.
Но этот радиотелескоп… В какой-то страшный день он видел
именно этот берег и, теперь может сказать точно, этот огромный радиотелескоп.
Видел его опаленным чудовищным взрывом, теперь знает — ядерным, видел мутантов,
видел чудовищных тараканов размером с собак, видел страшное красное небо,
лишенное озонового слоя, видел развалины цивилизации, которую, увы, уже не
восстановить…
Мрак в нетерпении переступил с ноги на ногу. Громко
кашлянул, как выстрелил из пушки. Олег вздрогнул. Мрак с подозрением всмотрелся
в смятенное, но сияющее лицо волхва.
— Что так ликуешь?…
— Мрак, — сказал Олег, — стыдно признаться,
но я не жалею, что у меня были… эти… как их, видения. Да и не видения, если
быть точным, просто мой рациональный мозг иногда так быстро перебирал кучу
фактов, анализировал, составлял, а потом выдавал результаты в виде картинок,
что я не успевать прослеживать логические цепочки… Я такое не люблю, сам
знаешь, я никогда не доверял своему… гм…
