Мрак отступил, Олег несся прямо на него, но Олег в последний
момент совершил легкий пируэт и опустился рядом. Мрак прислушался, никакого
жара, протянул руку и потрогал его за плечо. Плечо Олега оставалось холодным.
Нет, не холодным, конечно, обычная температура. Ну, может быть, на полградуса
выше.
— Морда, — сказал он.
Олег дернулся, пощупал лицо, спросил опасливо:
— Что с нею?
— Не изменилась, — выдохнул Мрак.
— Олег, мы ж когда только перелетали через рощу и то
теряли килограммы веса!… После каждого полета превращались в скелеты… А ты
сейчас… ну как будто и ничего. Морда как морда.
Не исхудала.
Олег с облегчением выдохнул воздух:
— Фу, я уже испугался.
— Чего, красавчик?
— Не знаю, — ответил Олег неуверенно.
— Все может быть. Мы влезли в такое… Ни я, ни ты — не ученые.
Нет, конечно, знаем больше, чем все академики вместе взятые, но у нас нет их
некоторых умений… Нет, Мрак, я затратил энергии не больше, чем если бы сжег
своего сала размером с зернышко проса. Нет, даже с маковое. Антивещество, Мрак,
это… Теперь я знаю, как и что. Вернемся, я начну учить тебя…
Мрак удивился:
— Куда вернемся? Зачем терять время?… Давай здесь. Чем
мы хуже каких-то йогов, отшельников, горников, буддей и санта-муньей? слабо,
это не Лас-Вегас, здесь ночами спят, здесь нормальный люд, трезвый и
здравомыслящий, на нем держится весь мир, вся земная цивилизация.
И всем им глубоко наплевать, что Земля вертится вокруг своей
оси, а вдобавок еще и вокруг Солнца, что вместе с Солнцем несется наискось
рукава галактики к некоему звездному скоплению, что вместе с этим звездным
скоплением вертится тоже, что с галактикой летит, вертится и кувыркается, что
сама галактика входит в метагалактику и с нею Земля и все живущие на ней
земляне летят, крутятся и кувыркаются… и что скорости этого кувыркания несравнимы
не только с летящей стрелой или выпущенным из скорострельной пушки снарядом, но
и вообще ни с кем не сравнимы.
Они все знают твердо, что Земля твердая и неподвижная, что
маленькое солнышко поднимается из-за края земли на востоке и заходит,
основательно распухнув, на западе. И — никаких кувырканий или кружений! Сама
мысль, что Земля кружится, у многих бы вызвала головокружение. Эти люди не
могут вынести даже такую простенькую и облегченную правду. Но их надо беречь и
охранять, ибо они — переносчики жизни. Они дадут жизнь тем, кто способен понять
и даже почувствовать, что Земля — шар, и не умереть от тоски и ужаса, а их дети
уже могут не умереть от ужаса при мысли, что Земля… не самое крупное тело во
Вселенной. Нет, они все равно не смогут представить истинных пропорций, но все
же этих людей надо беречь, беречь, беречь. Они — прошлое, но в себе несут
будущее.
Он не говорил Мраку, что с кожей из сомкнутых нейтронов
проблемы начались с первой же минуты. Сразу понял, что не в состоянии ощутить
ни жар, ни холод, даже кончики пальцев потеряли чувствительность. Снова
пришлось вернуться на прежний уровень, когда пищу получал только через желудок,
как вот сейчас Мрак, а кожа пока не слушается.
Сегодня волевым усилием сумел заставить кожу пропускать к
поверхности «ощущальные клетки», что сразу давали информацию, как встарь, о
тепле и холоде, шероховатости, но также реагировали на свет, запахи, звуки, от
чего в черепе возникал полный бардак, он тихо шалел, но Мраку не признавался,
тот понасмешничает, но вдруг да забоится, идти через такие минные поля? Здесь
нужна отвага другого рода, чем с секирой на дракона.
Эти ощущалки снабжали ценной информацией, ибо он
одновременно мог видеть даже затылком во всех диапазонах, но в этот момент
становился уязвимым, ибо непроницаемость сверхкожи нарушалась. Единственное,
чего удалось добиться после тренировки всю ночь, — это сверхбыстрый сбор
информации. Кожа пропускала в каком-то месте к поверхности пару ощущалок на
пикосекунду, тут же снова закрывалась непроницаемым барьером. Этого хватало, но
сейчас надо довести сбор информации таким макаром до безусловного рефлекса.
Или, подумал он зло, надо постараться навязать этой
сверхпрочной коже все функции старой кожи. Конечно, рано или поздно это
получится, но у них нет времени…
Под его взглядом на востоке медленно разгоралась светлая
полоска. Темная часть неба медленно отодвигалась, словно весь звездный свод
сдвигался к западу, а с востока поднимается уже выкрашенная в белесый цвет
половина. А вот и первые лучи, все еще невидимые из-за горизонта, подожгли в
небе облака. Сколько раз он это видел, и всякий раз казалось, что либо
кочевники пускают огненные стрелы в соломенные крыши домов земледельцев, либо
по небу плывут снежные горы, окрашенные кровью небесных великанов…
За спиной послышались шаги. Не оборачиваясь, он видел Мрака,
а через четыре стены справа — спящую Ирму. Мрак подходил медленно, зевает и
трет кулаками глаза.
— Традиция, — сказал он вместо «здравствуй».
— Какая?
— А вот так — выступать на рассвете. Как будто через
пару минут не окажемся на солнечной стороне… или снова на ночной.
Он встал рядом и некоторое время молча смотрел на спящий
город. Нет, уже проснулись и поползли по краю улицы мусороуборочные машины,
поливальные, двинулись в путь бензовозы…
— Ты еще не готов, — напомнил Олег.
— Плевать, — отрезал Мрак.
— Буду осваивать по дороге. Ну, что смогу. Мы не можем
больше ждать, Олег! Я чувствую.
Олег вздохнул, рука его удлинилась. Мрак заметил у ног
блестящий контейнер с ураном, длинный палец Олеговой руки подцепил его за
металлические лямки.
— Это для тебя, — сказал он коротко.
— Понимаю, — ответил Мрак быстро.
— Спасибо, что не забыл. Может быть, я сам и потащу?
Олег отмахнулся, как от жужжащей мухи:
— Свою задницу сумей дотащить. Это не прогулка на Луну,
до которой теперь рукой подать. Готов, волчара?
— Поехали, зануда.
Олег присел, оттолкнулся, еще один непроизвольный жест, его
резко швырнуло в небо. Исчез моментально, только в воздушной броне быстро
затягивалась пробоина. Мрак заорал, метнулся по тепловому следу. Почти сразу
небо стало фиолетовым, затем почернело, и он вылетел в черноту космоса.
Олег уходил с постоянным ускорением, которое расплющило бы
любого из костей и мяса. Но теперь уже и Мрак далеко не из простых костей и не
из простого мяса.
Ему почудилось, что они выскочили в совсем другой космос,
чем тот, который в мирке Земля — Луна. Как будто там его истончившиеся чувства
ловили и замечали те особые гравитационные поля, что связывают этих сестер,
из-за чего одна всегда повернута одной стороной, а на другой возникают мощные
приливы и отливы, и вообще космос там плотнее, что ли, насыщен особой
атмосферой, что и не атмосфера, конечно, а как бы то, что древние называли
эфиром.
