А вот здесь — в самом деле холодно и пусто. Настоящий космос
— холодный, беспощадный, равнодушный.
Мрак несся рядом, солнечный свет выхватывал только лицо и
плечи, остальное исчезало в тени, и казалось, что в сторону Солнца мчится лишь
золотая маска, даже на месте глаз — чернота, а затылочной части нет вовсе…
Мрак покосился на Олега, лицо слегка изменилось, словно тоже
чему-то неприятно удивился. Олег обратил взгляд в сторону Солнца и постарался
нарастить скорость до максимума. Мрак сперва отстал, но, когда Олег оглянулся,
далеко блестела золотая искорка, что постепенно увеличивалась в размерах. Если
на тензорные уравнения восьмого порядка Мраку надо указывать пальцем, чтобы
отличил от таблицы умножения, то насчет догнать и дать по затылку — указывать
не надо. Сам поймет, догонит, даст, потом еще и еще.
Он в самом деле догнал, хотя, если честно, все мышцы дрожали
от нечеловеческих усилий. Это не бег по Лесу, где у него всегда было явное
преимущество.
Они неслись и неслись плечо в плечо, Мрак начал
осматриваться, мир застыл, звезды не сдвигаются, тоже странное ощущение, что
висят в пустоте, а движения нет…
Он заорал от страха и ужаса: вдруг оказался в самом центре
Большого Взрыва! В самый что ни есть момент этого взрыва: неживая чернота
взорвалась, как при сверхновой. В глаза ударил ослепительный свет, тело
пронизали красные лучи, прямо перед ним перемещались огромные лиловые массы,
сквозь них, как через мыльные пузыри, проносятся такие же округлые, словно
исполинские тучи, образования, но ни грохота, ни треска, все пугающе беззвучно,
а весь космос заблистал всеми красками, яркими и такими нещадными, что он
всхлипывал и вздрагивал всем телом.
Издали донесся яростный крик:
— Дурак!… С ума сошел?… Ты чего на всех диапазонах…
Мрак, уже теряя сознание, из последних сил отрубил
ультрафиолет, а с другой стороны спектра отсек все, что за красным, тут же
погасил рентгеновское зрение, и мгновенно все буйство исчезло, он все так же
висел в абсолютно черном пустом космосе.
Олег все еще что-то кричал, Мрак собрался с силами, ответил
как можно небрежнее:
— Чо орешь?… Ну, восхотелось мне так.
— Вос… восхо… восхотелось?
— Ну, изволилось, — буркнул Мрак.
— Может быть, мне наскучил этот пустой амбар, по
которому ползут два муравья… Дай, думаю, что-нибудь на стены повешу… Или хотя
бы красивые обои наклею…
Олег подлетел ближе, его глаза обшаривали лицо Мрака. Похоже,
он хотел было заглянуть и в серединку, но Мрак напряг сверхпрочную шкуру, и
острый взгляд Олега, в самом деле острый, не смог проникнуть и на долю
ангстрема.
Только через час, а то и больше Мрак решился осторожненько
повторить попытку, но теперь начал с простой оптики, просто расширял и расширял
спектр. Уже в ультрафиолете космос начал приобретать не то чтобы цвет, но в нем
возникли некие тени, смутно вырисовывалась некая синеватая или пурпурная вуаль,
тут же исчезала. Но когда он рискнул взглянуть в рентгеновском зрении, то с
испуга отключил в тот же миг: космос показался безобразным и пугающим.
И лишь очень не скоро окреп настолько, что смог смотреть в
половине диапазонов. Голова начала кружиться, и, спасая себя для будущих
великих дел, он поспешно вернулся к старому доброму проверенному зрению, когда
летишь в черной пустоте, во все стороны лишь крохотные точки звезд, а впереди
все такое же неподвижное Солнце…
Нет, все-таки оно постепенно растет, разбухает!
— А ты, — крикнул он, — на космос смотришь?
— Во все глаза?
—Да.
— В полглаза, — признался Олег.
— Но потихоньку открываю все шире…
Отвечая, он смотрел вперед, две яркие искорки вспыхнули на
лбу. Еще одна на краткий миг загорелась на щеке и еще одна — на губе. На щеке
осталась крохотная оспинка, похожая на микроскопический лунный кратер. Олег
поморщился, словно от укуса комара, со дна кратера приподнялась кожа, края
сравнялись, и снова щеки чистые, без шрамов, будь они от мечей, стрел или
космической пыли.
Мрак завидующе присвистнул, у него пока что регенерация не
такая стремительная. А если учесть, что надо заполнить ямку в коже из сомкнутых
нейтронов…
Олег начал тормозить, когда Солнце закрыло треть небосвода.
Где-то на этой орбите носится Меркурий. Олег начал высматривать, Мрак же сцепил
челюсти и старался не заорать от ужаса, иначе Олег обзовет его интеллигентом, а
то и того хуже — тонко чувствующей личностью, что вообще-то оскорбление для
настоящего здорового мужчины.
Жуткий солнечный свет обжигал все тело. На самом деле
обжигал, Мрак чувствовал, как тяжелые частицы, что вылетают из недр Солнца с
чудовищной скоростью, подтачивают защиту, вышибают из крепостной стены его тела
целые кирпичики, а то и глыбы, врываются вовнутрь и сеют панику, рушат связи,
срывают с орбит электроны и, раскрутив, вышвыривают их прочь из его тела. А те,
которым не удалось выбраться, бродят неприкаянно между атомных решеток его
тела, сталкиваются с другими, мешают, толкаются, стараются что-то напортить,
чтобы он вот прямо щас превратился в двухголового мутанта.
Олег тревожно присвистнул, Мрак поспешно оглянулся. На
поверхности Солнца, что выглядит как идеально круглый желтый шар, начал
подниматься крупный гнойный нарыв, на глазах вырастал, налился оранжевым огнем,
потом стал почти белым, слепяще-белым. Его— раздувало, как будто изнутри
накачивали воздухом. От него исходила такая угроза, что Мрак едва не поддался
здоровым мужским инстинктам и не дал деру.
— Вот-вот, — сказал Олег рассудительно.
— Какая гадость… А там, на Земле, начнутся сердечные
припадки, выйдет из строя треть компов и мобильников.
Мрак пересилил себя, заставил произнести как можно
небрежнее:
— Бесчувственный ты. Зато красиво!
— Да кто это видит?
— А северные сияния откуда? — возразил Мрак.
Нарыв поднялся выше, лопнул. Наверх с огромной силой и
скоростью устремилась струйка раскаленной плазмы. Она выглядела совсем
крохотной, но Мрак отчетливо понимал, что в этом протуберанце вся Земля
спряталась бы, как жук под лопухом.
Узкая огненная стрела поднималась от поверхности абсолютно
прямо. Мрак почти чувствовал, как сверхмощное гравитационное поле пыталось
удержать беглеца, но тщетно, и тогда удалось загнуть самый кончик, а еще чуть
спустя протуберанец начал толстеть, терять структуру, загибаться, и Мрак уже
представил, как он загнется в виде чудовищной петли, через которую проскочили
бы все планеты, за исключением Юпитера, разве что. Да и Юпитер мог бы, если бы
чуть ужался…
— Не сумел, — сказал он с сожалением.
— Слава богу, — сказал Олег сердито.
— Ты представляешь, если бы он поднялся еще на два
своих роста?
