Некоторое время озирался, постоянно ожидая встречи с так
называемым неведомым, потом сообразил, что в напряжении держит как раз тишина.
Хуже, чем просто тишина, здесь настоящая тишина, мертвая тишина. Есть тишина
живая: вечерняя тишина на лугу или тишина уютной комнаты, когда выключен
телевизор, опущены жалюзи, молчит холодильник, есть еще тишина подводного мира,
когда опускаешься с аквалангом или без него все ниже и ниже вдоль кораллового
рифа, а во все стороны разбегаются неправдоподобно раскрашенные рыбешки…
Все это ласковая тишина, когда отдыхаешь, восстанавливаешь
силы, но сейчас он чувствовал, что тишина бьет по нервам сильнее, чем внезапный
выстрел из орудия над ухом. Это тишина смерти, тишина небытия, тишина вечности…
— Ни фига, — сказал он вслух и сам приободрился от
звука собственного голоса.
— Я здесь… а значит, здесь уже не мертвечина.
Издали донесся голос, искаженный помехами:
— Эй, ты… чего?
— Да так! — крикнул он.
— Мысли вслух. Похоже, в Юпитере есть кое-что для тебя.
— Уран?
— Просто сверхтяжелые элементы! — прокричал Олег.
— Но это буквально в самом ядре… Я даже не знаю…
Он повернулся в сторону темного пятна, хотя все чувства
указывали совсем в другую сторону, в противоположную, добавил скорость, и через
пару минут его выбросило из атмосферы гигантской планеты, как пробку из бутылки
с шампанским.
Холод и немигающие звезды смотрели остро, без жалости. Он
набрал скорость и понесся в черноту, держа в памяти точку, где сейчас должна
быть планета с жующим Мраком.
Звезды оставались неподвижными, скорость ощутил только по
тому, как быстро отодвинулся Юпитер, а перегрузка почти не чувствовалась.
Планетка появилась и начала увеличиваться, но тут же на ее фоне показалась
летящая фигура. Мрак еще издали размахивал конечностями, словно перешел на
азбуку Морзе,
— Так давай пойдем нароем! — закричал он.
— Столько добра пропадает!
Кожа его оставалась все такой же, даже цвет не изменила, но
гамма-лучи бессильно вязли в первом же слое. Похоже, на Земле в самом деле было
непросто сосредоточиться, бабы отвлекают, а здесь он, как Будда, мог
сосредоточиться на своих внутренностях, костях, коже и вообще структуре ткани.
— А что с ураном?
— Каким ураном? — удивился Мрак.
— Да там оставались крохи!
— Да, — сказал Олег, — на тебя не напасешься.
Ты видишь, я вообще как курочка клюю! Там зернышко, там зернышко…
— А весь двор в дерьме, — заявил Мрак.
— Я же знаю, у тебя шкура — аккумулятор. Даже зернышки
клевать не надо… А клюешь, чтоб мне меньше досталось.
Он пристроился с Олегом рядом, развернулись по крутой дуге,
справа выплыло и загородило полмира бурое пятно Юпитера.
— Что, прем прямо? — спросил Олег.
— Если твои кости и вся арматура такая же… ну, как
шкура, то тебя не раздавит. Там, понимаешь, давление…
— Тебя же не раздавит?
— Я покрепче, — ответил Олег скромно.
— Это еще посмотрим, — отрезал Мрак, но в его
глазах Олег видел глубоко упрятанное беспокойство.
Кольцо Юпитера казалось совсем крохотным, куцым. Особенно
если сравнивать с великолепным кольцом Сатурна. Это все равно как если бы у
слона отрос воробьиный хвост и он растопырил бы его рядом с павлином.
Кольцо шириной всего шесть тысяч километров, к Юпитеру примыкает
практически вплотную. Рядом с гигантской планетой, у которой в диаметре сто
сорок три тысячи километров, его можно и кольцом не считать, если смотреть с
Земли. Но здесь шесть тысяч километров — это шесть тысяч, от Москвы до Урала
меньше, и Олег с Мраком долго неслись над этим дивным образованием, Олег даже
нырнул поближе, потерся малость среди этой шелухи астероидов и космической
пыли, Мрак хотел было за ним, но Олег уже вылетел обратно, буркнул:
— Ничего нового.
— Да? — спросил Мрак саркастически.
— Такие кольца в каждой лавочке покупаешь?
— Ничего нового в элементах, — пояснил Олег сухо.
— Все то же, что и на Земле, Меркурии, Марсе…
— Ах да, вы же изволили побывать и на Марсе…
— Мрак, не завидуй. Смотри лучше под ноги. В смысле,
вперед.
Юпитер приближался, уже на полнеба выросла бурая стена
странного плотного тумана, не тумана даже, а киселя — с такими же тугими
комьями, сгустками, уплотнениями. Мрак перешел на радиозрение, туман
превратился в зыбкую кисею, сквозь нее отчетливо увидел далеко-далеко спины
бегущих динозавров, драконов, просто крупных серых овец, что, конечно же,
местные облака, хоть и странные, раз уж он их так отчетливо увидел в таком
диапазоне.
А дальше мощное поле искажает перспективу так, что только на
краткий миг он увидел массивное ядро, да и то не уверен, что увидел в самом
деле, а не почудилось.
Олег не снизил скорость, а, похоже, даже добавил. Мрак
старался не отставать, но когда оглянулся, холод проник во внутренности. За
спиной, где раньше было чистое звездное небо, очень медленно сгущалась бурая
пятнистая тьма. В ней проплывали большие хищные тени.
Зато впереди, в еще большей тьме, разгорался розовый огонек.
Там чувствовалась бездоннейшая пропасть. Холод сковывал тело, он взмолился,
чтобы Олег струсил и вернулся, но проклятый волхв даже наддал, пришлось следом,
внутренности ныли от одной мысли, что потеряется здесь, как теряются глупые
дети глупых горожан в лесу.
Бурое пространство было наполнено едва слышным гулом. Мрак
подозревал, что основная мощь гула лежит за пределами его слуха, но боялся
перейти на инфразвук, тут лучше ни шагу вправо, ни шагу влево, ступать за
Олегом след в след, по-волчьи или по-гусьи.
Внизу, где становилось все темнее, искорка разгоралась ярче.
Олег падал в ее направлении, похожий на парашютиста в затяжном прыжке. Искорка
медленно превращалась в красную точку, спустя полчаса Мрак смог уже рассмотреть
крохотный ободок.
Олег остановился, когда красный шар вырос до размеров Луны,
видимой с Земли. Его лицо тоже было красное, осунувшееся от перегрузок. Бурая
мгла вокруг его тела неспокойно двигалась. Отдельные струйки устремлялись к его
блестящей, как у дельфина, коже, исчезали, словно втягивались туда без следа.
Мрак хотел было спросить, как он это делает, но слева
ощутимо толкнуло. По сжатому водороду, сквозь который они опускались, прошла
сильнейшая волна. Мрак стиснул зубы, пережидая давление, а за это время
передумал спрашивать. Олег же объяснял, что все оставил по-прежнему. А тело
жрет не только желудком, воду может впитывать и всей поверхностью кожи. В
старину объявивших в тюрьме голодовки насильно кормили… через клизмы. Прекрасно
усваивается.
