— Ты прав. Это ужасно. Но, наверное, можно не
останавливаться на полустанках… Ведь звезды — это всего лишь видимые блестки на
монолитной стене нуклонов. Мы можем проскакивать дальше…
Мрак вздрогнул:
— Сквозь звезды?
— Да, вероятность ничтожно мала, — ответил Олег
отстраненно, он напряженно думал о чем-то другом, хмурился, кусал губы.
— Это ж все равно что… К тому же, а при чем тут звезды?
Звезды ни при чем. Мы проскочим либо под звездами, либо над, а если даже и
сквозь, то не через эту ерунду термоядерного газа, а… Ладно, не забивай голову.
Она и так у тебя уже вытянулась.
— У меня?
Они неслись так сутки, потом еще и еще, а раскаленная
огромная звезда оставалась на месте. Мрак уже почти доказал себе, что это не
звезда, а просто все звездное небо впереди стянулось в одну точку, так
получается при близкой к свету скорости, а сзади потому пустота, что свет звезд
их перестал догонять: синие стали сперва оранжевыми, потом красными, а красные
и вовсе ушли в инфракрасный диапазон, ставши незримыми. Красные звезды исчезли
сразу, едва они двое набрали половину световой скорости, а теперь, когда сзади
все так черно, а впереди — страшное горящее пекло, похоже, Олег что-то задумал…
— Готов? — донесся вопль.
Далеко впереди на фоне раскаленного шара несся темный комок.
Как Олег это делает, Мрак не знал. Возможно, он сам выглядит комком грязи на
фоне этого потрясающего великолепия.
На самом же деле в глазах темнело от ужаса при одной только
мысли, что придется ускориться в сотни, если не в тысячи раз и… еще больше
приблизиться к этому страшному раскаленному шару, ворваться в него, нырнуть в
это море термоядерных реакций, где чудовищная температура в миллиардные доли
секунды сдерет с его атомов все электроны и протоны, разорвет его, как страшный
зверь разорвал бы его тело из плоти и крови длинными, как ножи, зубами…
Олег прокричал раздраженно и сочувствующе:
— Мрак!… Ты забыл, что до Тау Кита одиннадцать световых
лет… с немалым хвостиком? Это вот так ползти… за двенадцать лет приползем!
— Пошел ты, гад, — сказал Мрак, — это мы
ползем?
— Мрак…
Это не раскаленная звезда, напомнил себе Мрак в отчаянии.
Это мириады далеких звезд со всего неба. Все они на расстоянии тысяч световых
лет одна от другой. Это все оптический обман. Это все брехня.
Он задержал дыхание, сконцентрировался на гиперускорении, и
в последний момент, когда тело получило настолько мощный резкий толчок, что
электроны едва не сорвались с орбит, он с ужасом увидел, что страшная звезда
расширилась и метнулась навстречу.
Сильный жар опалил тело. Он закричал, ногти в сжатых кулаках
впились в ладони до крови, затрещали кости, и вскипела кровь… а потом
гравитационный удар встряхнул тело, сильный голос проревел прямо в
несуществующие уши:
— Куда прешь?… Понравилось?
Мрак раскрыл глаза. Звездное небо со всех сторон было… обычное
звездное небо. И спереди, и сзади. Родная угольная чернота со слабыми
вкраплениями множества звезд, кое-где просто облачка слабо светящейся пыли,
родной такой вакуум, милый и теплый абсолютный нуль… почти нуль. А страшное
пылающее жерло раскаленной звездной печи просто невероятно как разбежалось вон
на те крохотные светящиеся и чёрт знает насколько удаленные точки!
— Мы что… в самом деле стоим?
— Как танковые надолбы, — ответил Олег хмуро.
— Как хорошо, — выдохнул Мрак.
— Ты того… давай переведем дух. Или… что-то случилось?
— Надо же понять, — сказал Олег сварливо, —
где мы. В космосе заблудиться
— раз плюнуть. Это тебе не родной Лес. Здесь просторы
поболе, чем Степь или Пески.
Мрак содрогнулся всем телом.
— Это похуже, чем ад, — сказал он откровенно.
— Это похуже… чем все, что было.
Олег осматривался, по меняющемуся телу пробегали сжатия.
Мрак понял, что он не просто запоминает картину окружающих звезд, но
экстраполирует движение всех видимых звезд, рассчитывает их траектории,
гравитационные взаимодействия, чтобы при следующем прыжке увидеть хоть и сильно
измененную картину звездного неба, но все же узнаваемую…
— Ничего, — успокоил он Мрака.
— Когда составим карту, сможем делать прыжки подлиннее.
— Ох, — сказал Мрак.
— А то что за расстояния, — сказал Олег
брезгливо, — на один-два световых года? Я смотрю, небо почти такое же…
Можно было не останавливаться.
— Ох, — повторил Мрак.
— А так можно на весь бензобак, — сказал Олег
мечтательно.
— Ох-ох, — ответил Мрак.
— Ну, Олег, я теперь вижу, как жадность притаптывает
даже страх.
Олег засветился красным цветом недоумения.
— Жадность?
— Ну да. Ты ж ждешь там, в дальних мирах, сундуки с
золотыми пиастрами новых знаний… которые стыдливо называют новой информацией.
— А, — сказал Олег.
— Тогда да… Ну, отдохнул? Побежали дальше?
— А я уж было пустил корни, — ответил Мрак голосом
обреченного на виселицу.
Олег с тревогой посматривал на летящего рядом Мрака. С
Плутона стартовала блестящая статуя, похожая на легионера-победителя,
конкистадора, какими их изображают на площадях городов, но сейчас блеск его
сверхпрочной кожи померк, съеденный межзвездной пылью и космическим газом.
Как ни мало частиц в пространстве и как ни редко выныривали
в обычный космос, но летящие навстречу частички испещрили его такими частыми и
крупными оспинами, что все тело Мрака выглядит покрытым коростой. Да и не
только летящие навстречу… Догнать на такой скорости — то же самое, что лобовой
удар.
Мрак оглянулся, все понял, сказал злорадно:
— На себя посмотри, морда!
Олег посмотрел, вскинул брови. А вот тут вы, господин Мрак,
или господин Темный, пальцем в небо. Хоть и в самую середку без промаха. Может
быть, он тоже был бы весь в лунных кратерах, больших и малых, кратер на
кратере, кратером погоняет, где самые малые с маковое зернышко, а крупные — с
копеечную монету. Но его тело моментально тут же доращивает и уплотняет шкуру,
что у Мрака пока не получается само по себе, на инстинктах. К тому же на нем
живого места нет еще и потому, что на сам полет, на ускорение идет все, что
удается ухватить в межзвездном пространстве.
— Надо летать в кораблях, — сказал он мечтательно.
— Эх, поставить стенки из перестроенного молибдена
толщиной так метров в десять…
— И в полете резаться в карты, — согласился Мрак.
— Ничего, доживем до такого счастья.
