— Запомнил? — приговаривал Олег.
— Все запомнил?… Пошли дальше.
Нейтронных звезд встретили едва ли с десяток, но Мрак
запомнил их все, в то время как красные, зеленые, лиловые и прочие сверхгиганты
разных цветов вскоре приелись, восприятие притупилось, он уже просто тупо
фиксировал новые звездные координаты, соотносил с прежними, в черепе раздавался
требовательный голос волхва, и — новый прыжок, новый…
В этот раз вынырнули, как ему показалось, на границе
атмосферы, то бишь того образования или даже ощущения, что называется
атмосферой звездной системы!
Звездочка росла, быстро увеличивалась в размерах,
превратилась в планету, Мрак увидел изрытую серую поверхность, и только тогда
безжалостный Олег начал торможение. В глазах потемнело, заблистали искры, а по
телу пробежали разряды, нарушая работу внутренних органов. Мрак ощутил
каскадами страх, ярость, ликование, панику, удовольствие, желание сблевануть и
снова страх, когда увидел с какой скоростью падают… если бы просто падали, а то
несутся встречным курсом!
Инстинкт велел падать на ноги, Мрак так и сделал, успев
перевернуться в самый последний миг, но снова не удержался, рухнул лицом вниз,
а когда поднялся, злой и раздосадованный, Олег стоял на вершине кольцевого
вала. Почва уже перестала кипеть, красная поверхность быстро покрывалась темной
коркой, в разломы выстреливались струйки дыма. Дым тут же таял, рассеивался. А
по внешнюю сторону поверхность тянулась все такая же серая, с бурыми
вкраплениями. Вдали горный хребет. Странно видеть на планете втрое меньшей, чем
Земля, горы впятеро выше земных, но Мрак заставил себя вспомнить о гравитации и
подумал еще о том, что здесь альпинисты могут подниматься в настоящий космос,
ибо уже на середине горы атмосфера достаточно разреженная, а вершины торчат
прямо в безвоздушном пространстве.
Горная цепь уходила за такой близкий на этой планете
горизонт, похожая на уползающего дракона. Шипы на спине выглядели острыми, а
располагались через такие равные промежутки, что Мрака навело на тревожную
мысль. Он пытался ухватить ее за хвостик и рассмотреть получше, но тут Олег
некстати заговорил неприятным скрежещущим голосом:
— Ну как, уже нафанфаронился?… Готов двигаться дальше?
— Всегда, — ответил Мрак.
— Понял? Всегда. Но ты то что, выдохся по космосам
скакать, как мартовский заяц?
— Выдохся, — признался Олег.
— То-то, — ответил Мрак гордо.
Олег покосился на него зеленым, как изумруд, глазом.
Выражение было недоверчивым, но смолчал. Мрак есть Мрак, ему может в самом деле
нравиться.
Мрак фыркнул, превратился в ящера с широкими кожистыми
крыльями, подпрыгнул, проверяя вес, добавил крылья в длину и с ожиданием
посмотрел на Олега.
Олег пожал плечами, к чему теперь такие шпионские замашки,
если только что с таким грохотом опускался с темных небес.
Несильный ветер медленно перетаскивал серый песок. Невысокие
барханы двигались с астрономической неспешностью, но Олег мог посмотреть не
только в пикосекундах, но и в галочасах, что свойственно галактике, и с этой
точки зрения барханы просто носились по круглому шару планеты.
Он на мгновение открылся для обычной акустики, в ушах
тоскливо завыл, как голодный волк в зимнем ночном лесу, сухой песчаный ветер.
Песчинки, двигаясь в барханах, шелестели, как мириады муравьев, что трутся
сухими хитиновыми панцирями, сталкиваются крепкими лбами, неустанно бегут
шестью металлическими лапками.
Красное солнце опустилось к горным пикам. Черная тень,
неправдоподобно глубокая, будто на Луне, протянулась к ногам Мрака. Мраку
захотелось отступить в сторону, словно в этой черноте, как в ядовитой кислоте,
исчезает само пространство. Он сдержался, но, когда тень, приближаясь со
скоростью ползущей ящерицы, подкралась к ногам, не выдержал и шагнул в сторону.
Острый черный нож пошел дальше, но тень раздвигалась, и Мрак
сказал нервно:
— Ну, пошли?… Чего стоишь?… Расстоялся здесь,
понимаешь…
Черная тень была похожа на глубокую расщелину, что рассекла
планету. Сами горы искрились красноватым огнем, раскаленные, дышащие жаром.
Верхушки барханов выглядывали из тени, и казалось, что парят над ночью.
Олег шел быстро, Мрак некоторое время летел сверху, потом
пробовал пробежаться рядом, но мешали крылья. И, озлившись, вернулся в
человечью личину. Правда, в нынешнюю. После биотрансформации все тело зудело и
чесалось, он фыркал, посматривал на Олега. Тот шагал без всякой спешки, без
заинтересованности попирал песок совсем чужой планеты, более чужой, чем Юпитер,
Сатурн или Плутон, там все-таки свои, из Солнечной системы, а эта… эта ж
родилась под лучами совсем другого солнца!
Песок дважды или трижды чуть взметнулся перед шагающим
Олегом. Мрак сообразил, что волхв все-таки берет анализы чужого грунта,
разлагает, всматривается, но на его лице ни удивления, ни смятения.
— Ну хоть что-то новое? — спросил Мрак, не
выдержав.
— Пока нет.
— Но мы под другой звездой!… Олег, мы совсем в другом
мире!
— Но лепились они по одному проекту… Мрак, все это в
пределах нормы.
— Какой нормы? — заорал Мрак.
— Ты что прешь с чугунной мордой? Я за тебя буду
удивляться, да?
Олег напряженно всматривался в далекий горизонт.
— Мрак… сейчас для меня надо уж очень большое отличие,
чтобы я заметил. Впереди что-то страшное…
Мрак подумал. Признался:
— Знаешь, я так давно не встречал опасности!
Расслабился. Умом понимаю, что иду на смертельный бой, а вот…
— Все-таки понимаешь?
— Ты бы видел себя! Я и то держусь в сторонке, не
заметил? А то укусишь, боднешь или в морду дашь.
Да и сам я начинаю трусить, сказал себе Мрак честно. В
полете трясся, когда опускался в этот мир, едва не помер, сейчас вот чуть
отошел, и тут на тебе: смертельная опасность. Ведь не трусил же или почти не
трусил, когда по векам и эпохам шел с секирой в руках?
Я сам, напомнил он себе, теперь суперзвездолет. Весь в
суперброне, у меня шкура, которую не пробьет ничто на свете… из того, что знаю.
Я могу выплеснуть энергию, что равна ста тысячам атомных бомб, и обрушить ее в
то место, куда укажет мой палец. Или куда укажу взглядом и мыслью. Да что там
атомные бомбы: я могу обрушивать удары, сравнимые только с мощью Тунгусского
метеорита, что сотряс целую планету. Вот этот песок я могу сжечь, превратить в
пар до самого горизонта… Но все-таки под ложечкой противно сосет, а в желудке
большой и тяжелый кусок льдины. Это не родной Лес. Это не Степь, Горы, Пески
или большие или малые города…
— К счастью, — сказал Мрак, — жизнью и не
пахнет.
— Похоже, — согласился Олег. С удивлением
посмотрел на Мрака.
