Мрак смотрел недоверчиво. Олег поймал его взгляд, расстегнул
рубашку до пояса. Грудь была широка, кое-где заросла рыжими волосами, но все
равно совсем жидко, если сравнить с его черными зарослями…
— Плоть, — буркнул Мрак с иронией.
— Слова-то какие… С плотью даже монахам не удавалось, а
мы ж не монахи.
Олег молчал, лицо напряглось, глаза застыли. Мрак не поверил
глазам, это была все та же грудь, но теперь — из металла. Он протянул руку,
потрогал. Палец везде упирался в прохладный металл.
Олег засмеялся, тут же металл не то чтобы исчез, но показался
Мраку ртутью, сквозь которую можно просунуть руку. Он отдернул пальцы, сам
ощутил, как собственный голос стал хриплым:
— А у тебя хоть сердце… есть? Мраку в ответе волхва
почудилась тоска:
— Зачем? Я маг… а теперь ученый, но не поэт.
— Э-э…
— У меня есть сердечная мышца, — объяснил
Олег, — для перекачивания крови. Пока, как видишь, справляемся.
Он торопливо застегнул рубашку, ибо из одной подворотни к
ним направился согнутый парнишка, явно предложит травку или чего-то покрепче,
от обочины дороги обернулась голосующая девушка на высоких каблуках и в
трусиках вместо юбки, профессионально заулыбалась и ухитрилась одновременно
выпятить грудь, втянуть живот, вздуть ягодицы, а толстые губы вытянула
трубочкой. Еще и намекающе облизала их острым. розовым язычком, длинным и
натренированным.
— Поедем ко мне, — предложил Мрак.
— А там что? — спросил Олег безнадежным голосом.
— Вино и бабы?
— Можно, — согласился Мрак жизнерадостно.
— Как скажешь!
Машина у Мрака, понятно, нашлась. Тут же, возле дома Олега.
Хорошо, хоть не на вертолете прилетел, от Мрака можно ожидать всего.
По щелчку невидимого брелка распахнулись обе дверцы. Мрак
сел, выждал, пока Олег заберется на соседнее сиденье, волхв двигался как
Сенека, что получил последнюю записку от Нерона. Мотор едва слышно загудел.
— Эх, — сказал Мрак с удовольствием, —
хорошо!… Это тебе не какая-нибудь тройка…
— А сколько там?
— Шестьсот коней под капотом!
— А-а-а…
Стрелка спидометра неуклонно поднималась вверх, а потом
начала опускаться на другую сторону. Мрак на скорости в сотню километров
обогнул один угол, другой, третий. Тормоза визжали, из-под колес шел черный
дым. Олег сказал подозрительно:
— У тебя что за машина?
— Кое-что усилил, — ответил Мрак.
— А что?
— Да я тоже пробовал, но эти проверки на дорогах…
— А ты не умеешь им отводить глаза? — удивился
Мрак.
— Я многое чего не умею, — огрызнулся Олег, —
но не хвастаюсь. Все-таки я бы не гнал так. Ты ж не бессмертный, Мрак. Как и я.
Мрак чуть сбавил скорость. Тут же сзади замигали фарами. Он
в раздражении вильнул вправо. Мимо с шуршанием пронесся «Вольво» с затемненными
стеклами. Он ушел вперед, догнал элегантный «мерс», тоже потребовал уступить
лыжню, «мерс» некоторое время делал вид, что не замечает настойчивых сигналов,
но «Вольво» поджимал, и «мерс» нехотя сдвинулся в правый ряд, а когда «Вольво»
проскочил, тут же задвинулся обратно.
— Лихачи, — сказал Олег неодобрительно.
— Зачем?
— Это жизнь, — ответил Мрак.
— С ветерком!
— В голове? — переспросил Олег.
— Я столько раз уже разбивался…
— Ты? — удивился Мрак.
— А что, удивительно?
— Да ты всегда такой осторожный… А быстрые машины
появились только что.
— Я падал на полном скаку не только с машин, —
ответил Олег сквозь зубы. Побледнел, передернул плечами.
— Я, Мрак, так и не научился смотреть на мир бесшабашно
и по-мушкетерски. Более того, все больше бесшабашность кажется глупой.
Мрак смолчал, но сбросил скорость еще чуть-чуть, зная, что
Олег все мелочи замечает, а этот жест оценит. И только когда вылетели на
Окружную дорогу, он заметил:
— Олег, я вожу машину… как никто не водит.
— Да ладно тебе… так что с Таргитаем? Ты так и не
сказал. Он что, в опасности?
Мрак оставил руль, развел обеими руками:
— Не знаю…
Машина начала медленно сдвигаться влево. Они и так шли в
левом ряду, бетонный бортик начал приближаться. Олег засопел. Мрак выждал еще
чуть, широкие ладони опустились на баранку.
— Так чего ж? — спросил Олег зло.
— Не знаю, — ответил Мрак.
— Я понимаю, что с этим рукоразводительством похож на
какого-нибудь умничающего придурка… Вот ты всегда руками разводишь, заметил?… И
умничаешь, умничаешь, так и прибил бы, как скакуна на переправе. Зато у меня
всегда были ответы что надо. Железобетон! А вот сейчас ты мне приводняешься на
голову, а я развожу дланями… Понимаешь, не всегда человек, когда в опасности,
зовет на помощь. И не всегда, когда зовет на помощь, он в опасности… как мы
считаем.
Олег помотал головой.
— Что чересчур умно, ты прав. Лучше не умничай, скажи
так, как ты говорил всегда.
— Изволь. Ты вон лежал в соплях и блевотине, уже
подыхал, а на помощь не звал. Верно? А, молчишь… Почему не звал?
— Да какая от тебя помощь? — ответил Олег
брезгливо.
— Ты подумай!
Мрак добросовестно подумал, судя по шевелению единственной
морщины на лбу, сказал хмуро:
— И после этого меня зовешь грубым?… В общем, это был
не зов о помощи, а как бы жалоба, что ему хреново, ему гадко, ему паскудно… а
она, зараза, сама лампочку не может зажечь!… Что, когда вот такое услышишь, мы
должны?
Он не ожидал, что Олег так сразу оцепенеет, насторожится, а
голос волхва зазвучит как боевая труба, зовущая в бой:
— Мрак, если Тарху хреново, то это… в самом деле
хреново. Ты ж помнишь, ему и в аду было хорошо и уютно!
Мрак нахмурился, с силой потер лоб широкой ладонью:
— Вообще-то, да.
— К тому же, — сказал Олег очень серьезно, —
он мог криком кричать о помощи!… Да-да. Это у нас уши такие, слышат только
легкий стук, когда уже кувалдой по черепу.
Мрак подумал, покачал головой:
— Нет, криком не кричал.
— Уверен?
— Да. Но помощь… нужна. Похоже, с ним нечто такое, как
и с тобой. И если к нему не придем мы, как к тебе пришел я…
Олег содрогнулся. Перед глазами замелькали жуткие картинки.
Он потер лоб ладонью, заставил себя сказать:
