Архитектура — это зримая картина мира, какой ее хотели бы видеть не столько строители империи, сколько тот, кто считает себя императором, его ближайшее окружение. Архитектура, конечно, была любимым детищем, любимой игрушкой всех тиранов XX столетия.
Столица архитектуры
…Молодая Страна Советов всеми силами старается сбросить с себя мрачные одежды прошлого. В архитектуре господствуют конструктивизм, модерн, авангард. Никаких авторитетов. Все рождается свободной фантазией. Строгость и лаконизм форм, диктат геометрии, экспериментальность замыслов в сочетании с передовыми технологиями.
В 1920-е годы советские архитекторы в курсе всех мировых строительных тенденций. Еще относительно свободен выезд за рубеж на выставки и симпозиумы. Еще зодчие Страны Советов могут десятками выписывать из-за кордона интересующие их издания. Но скоро, совсем скоро упадет «железный занавес», и вся жизнь изменится кардинально.
Вот и первые результаты революции в советской архитектуре. Дом культуры имени Русакова. Это первое в мире здание, где балконы зрительного зала вынесены наружу. Внешне сооружение напоминает огромную шестеренку и вызывает небывалый восторг у западных критиков.
Знаменитая Шуховская башня. Уникальная гиперболоидная конструкция, выполненная в виде несущей кружевной оболочки, завораживает своей устремленностью ввысь. Архитекторы из Европы в Москву едут специально, чтобы посмотреть на новое чудо света.
И наконец, самый авангардистский проект 20-х годов. Ему архитекторы восторженно рукоплещут и сегодня. Знаменитый дом Мельникова на Арбате, который до сих пор сохранился в неизменном виде.
Дом представляет собой два соединенных между собой цилиндра — двухэтажный и трехэтажный. На фундаменте в виде пересекающихся колец особой разработанной Мельниковым кладкой выложены стены с 200 шестиугольными окнами, что позволило равномерно распределить нагрузку и не требовало использования несущих колонн. Это было талантливо и невероятно смело.
Москва становится столицей мировых тенденций в архитектуре. Творческая мысль бьет через край. Состязаются личности, школы и мастерские. Равный голос имеют и конструктивисты, и классицисты.
Еще в 1923 году в Берлине создается откровенно просоветское общество архитекторов «Друзья новой России». СССР им казался страной архитектурного будущего. Отмена частной собственности на землю воспринималась как возможность осуществить заветную мечту — строить современные города, не оглядываясь на границы частных участков.
Среди самых активных членов «Друзей новой России» — даже Эрнст Май, главный советник по делам строительства Франкфурта-на-Майне. Он получает приглашение приехать на работу в СССР со своей бригадой специалистов. Май бросает клич. Почти полторы тысячи архитекторов и инженеров со всей Германии готовы вместе с ним ехать в СССР. И вскоре вместе с семьями они отправятся в СССР. К этому времени въехать в страну или покинуть ее уже не так просто. Но иностранные архитекторы пока еще в СССР — желанные гости.
Первыми в СССР приглашают иностранных специалистов, умеющих строить массовое жилье для рабочих. Среди них — не только Эрнст Май, который известен возведением жилых районов во Франкфурте-на-Майне, но и известный архитектор Ханнес Майер. И Вальтер Гропиус, строивший жилые кварталы в Дессау.
Иностранные архитекторы получали хорошие деньги. Зарплата самого Эрнста Мая соответствовала его жалованью городского советника Франкфурта. Май не был коммунистом и подчеркивал, что воспринимает себя политически нейтральным специалистом. Однако о настроениях в его бригаде можно судить по ироническому наблюдению Вальтера Швагеншайдта: «В этих буржуазных квартирах сейчас страстно обсуждаются формы будущего коммунистического коллективного жилья, при этом многие из нас большие коммунисты, чем сами русские».
За короткое время группа Мая создает проекты застройки Магнитогорска, Нижнего Тагила, Щегловска, Кузнецка (Сталинска), Ленинска, Автостроя (Нижний Новгород), Прокопьевска, Сталинграда и многих других городов.
Вся страна представляет собой одну большую стройку. Коллективизация ломает привычный крестьянский уклад, оставляя без земли и средств производства миллионы сельчан. Голод в Поволжье и на Украине. Огромные жертвы. А выжившим путь один — в трудовые армии. Бойцам этих армий надо где-то жить. Пора проектировать и строить дома для трудовых коммун.
Немного статистики. Если во второй половине 1920-х годов на одного городского жителя в СССР приходилось около 5,5 кв. м, то в начале 1930-х норма расселения снизилась до 3–3,5 кв. м. В некоторых новых промышленных городах — до 2 и даже до 1,7 кв. м на человека. Эти жилые площади в основном в очень плохих деревянных бараках, чаще всего общих, не разделенных на комнаты, без водопровода, с общими кухнями и «удобствами во дворе».
Сталин понимает: одними домами из сборных элементов — платтенбау — это германский стиль середины 1920-х — не обойтись. Это очень дешевый вид массового жилья. И он одновременно решает строить монументальные дома. И комплексные парковые зоны. Одна из самых ярких архитектурных идей — Выставка достижений народного хозяйства. Ее создатель Вячеслав Олтаржевский с 1924-го по 1935 год находится в командировке в США, где не только знакомится с современными строительными технологиями, но и оканчивает экстерном Нью-Йоркский университет и даже успевает поработать на высотном строительстве Нью-Йорка.
Тогдашний советский павильон на выставке в Париже был воплощением проекта безупречного социалистического города — и эстетически, и структурно.
В этом «безупречном городе» Страны Советов есть место и для элитного жилья. Дом на набережной архитектора Бориса Иофана становится символом будущего благосостояния советского народа. Иофан — сторонник итальянской классической школы. В этом эксклюзивном строении он решает расселить новую номенклатуру — партийно-советских деятелей, обласканных властью художников, артистов, писателей.
Дом на набережной, фото 1938/39 года
(направление съемки — юг)
По мнению президента Союза архитекторов России Андрея Бокова, советская бюрократия к этому моменту окончательно стала разбираться, как ей следует жить, Дом на набережной сопоставим по своим параметрам, по инженерной оснащенности с самыми передовыми сооружениями того времени, той эпохи.
В Доме на набережной — многокомнатные квартиры с широкими холлами, высокими потолками, помещениями для прислуги. В этом доме есть все — магазин, парикмахерская, прачечная, кинотеатр, детский сад, школа. Говорят, из Дома на набережной в сторону Кремля будет даже пущена отдельная ветка метро…
Идея такого обособленного (без демонстрации окружающим) существования была близка советской элите, быстро набиравшей вкус к жизни.
Сразу после заселения дома по Москве поползли слухи: в Доме на набережной полые стены, в которых перемещаются сексоты, чтобы следить за его обитателями. Достоверно неизвестно, правда это или вымысел, но в конце 1930-х годов жители этого дома попадали в НКВД гораздо чаще других.
