Так или иначе, вид был и правда сказочный – купола соборов, площади и каналы лежали как на ладони.
Три из четырех номеров шестого этажа снимал один и тот же человек. В одном номере жил он сам, в двух соседних – его охрана.
Поздним утром в понедельник дверь одного из номеров медленно открылась, и в коридор вышел рослый парень в строгом черном костюме. Под ним отчетливо просматривалась рельефная мускулатура, а также некий посторонний предмет, в котором опытный человек без сомнения опознал бы пистолет. А еще более опытный смог бы даже определить модель этого пистолета – популярный среди продвинутой молодежи автоматический «Глок-17».
По этим, так сказать, вторичным половым признакам можно было понять, что выглянувший в коридор парень не кто иной, как телохранитель проживающего в номере «люкс» господина.
Остановившись на пороге номера, телохранитель внимательным взглядом просканировал коридор, не нашел в нем ничего предосудительного, проговорил: «Чисто!» – и подал знак в номер.
По этому знаку из номера вышел приземистый мужчина лет пятидесяти, с тяжелыми веками, короткими серебристыми волосами и глубокими складками возле рта. От мужчины, одетого в дорогой костюм, почти наверняка сшитый портным со знаменитой лондонской Севил Роу, исходил запах дорогого мужского парфюма – и все равно в нем было что-то ненатуральное, словно и костюм, и парфюм, и даже серебристые волосы являлись подделкой. Впрочем, с первого взгляда это трудно было определить.
Единственное, что было в этом человеке неподдельным – это страх, таящийся в глубине зрачков. Но опять-таки увидеть этот страх мог только очень наблюдательный человек.
Вслед за испуганным господином в коридор вышел второй охранник, настолько похожий на первого, как будто их отпечатали на одном и том же 3D-принтере. Как и напарник, он взглядом просканировал коридор и подтвердил:
– Чисто!
Все трое неторопливо двинулись по коридору к лифтам: впереди первый охранник, за ним – испуганный господин, замыкал шествие второй охранник. Таким манером они добрались до лифта.
Первый охранник нажал кнопку и, когда кабина поднялась и двери ее открылись, заглянул внутрь.
В кабине никого и ничего не было, если не считать мягкого темно-зеленого ковра, напольной вазы с живыми цветами и зеркал на стенах. Убедившись в этом, первый охранник проговорил свое заклинание: «Чисто!» – и вошел в кабину. Следом за ним туда проследовал седовласый испуганный господин, последним вошел второй охранник.
Он уже хотел нажать на кнопку первого этажа, как вдруг по коридору, цокая каблучками, промчалась девушка в белом подвенечном платье и сбившейся набок фате, с букетом белых роз в левой руке. Щеки невесты пылали как алые розы, из-под фаты выбивались пышные волосы темно-рыжего цвета. Правой рукой она придерживала подол платья. Невеста подлетела к лифту, когда двери кабины уже начали закрываться, протиснулась между ними и влезла в кабину, тяжело дыша и обмахиваясь букетом.
Первый охранник уже хотел что-то сказать, а возможно даже и сделать, но запыхавшаяся невеста внезапно чмокнула его в щеку и нежно проворковала:
– Спасибо, мальчики! Спасибо, что подождали! Представляете, чуть на собственную свадьбу не опоздала! Такой день, а у меня все из рук валится!
Двери лифта закрылись, и кабина поплыла вниз. Первый охранник переглянулся со вторым, тот приоткрыл было рот, но невеста чмокнула и его, повторив:
– Спасибо, мальчики! Какие же вы милые!
Потом она заметила пожилого мужчину с испуганными глазами, повернулась к нему и, видимо, не желая никого обижать, запечатлела поцелуй и на его щеке:
– И тебе, папочка, спасибо!
При этом – совершенно случайно – она задела пожилого господина своим букетом, едва заметно царапнув его щеку шипом розы.
Кабина медленно плыла вниз. Вдруг невеста опомнилась:
– Ой, мне же на третий!
Она нажала кнопку. Кабина еще немного проехала и остановилась. Невеста выпорхнула из нее, послав всем троим мужчинам воздушный поцелуй, крикнула:
– До свидания, мальчики! – и умчалась по коридору под пулеметную очередь каблучков.
Убежала она недалеко: в конце коридора открылась неприметная дверь, и сильные мужские руки втянули «невесту» в пустую служебную комнату.
За дверью стоял мужчина приятной, но не запоминающейся внешности, в голубом форменном комбинезоне. В нем с некоторым трудом можно было узнать загримированного Маркиза.
– Ну как, Лолка, – осведомился он, помогая «невесте» снять фату и рыжий парик, – получилось?
– Спрашиваешь! – горделиво усмехнулась Лола, стягивая подвенечное платье и надевая скромный синий халат уборщицы. – Все прошло как по маслу! Засекай время – через два часа оно должно сработать!
Леня действительно взглянул на часы и кивнул:
– Время пошло!
Через минуту из служебной комнаты вышла скромная среднеазиатская уборщица. За ней шел телефонист в синем комбинезоне и кепке с логотипом связной компании.
– Ну, не знаю, почему у вас связь не работает, – говорил он кому-то по мобильному телефону, – с моей стороны все в порядке!
* * *
Выйдя из гостиницы, связист и уборщица сели в неприметную машину и очень скоро подъехали к каналу Грибоедова, бывшему Екатерининскому. Здесь они расстались – Лола поехала дальше, а Маркиз спустился по ступеням к воде, точнее, к ожидавшему его катеру, за штурвалом которого стоял верный Ухо. Как только Маркиз оказался на борту, катер взял курс на Обводный канал.
* * *
Низкий катер с хищными обтекаемыми обводами плавно обошел баржу и вошел в темный туннель под бизнес-центром «Квовадис». На катере находились трое парней спортивного вида, в одинаковых темных костюмах и еще один человек в светлой куртке с откинутым на спину капюшоном. Золотистые волосы и правильные черты лица делали бы его красивым, если бы не неприятное, брезгливое и злое выражение. Если бы Лола увидела этого человека, она узнала бы в нем санитара из клиники «Канопус». И настроение у нее резко испортилось бы.
Кроме четверых пассажиров на катере находился длинный ящик, формой и размером напоминающий гроб.
Рулевой включил прожектор на носу катера, осветив уходящий в темноту туннель, по левой стороне которого через равные промежутки находились овальные проемы, заложенные кирпичом.
– Вот он! – проговорил рулевой, сбрасывая скорость катера и подгоняя его к одному из таких проемов. Кирпичная кладка в этом проеме была разрушена, и виднелся уходящий вперед и вверх коридор.
– Это точно тот проход? – проговорил санитар, оглядываясь по сторонам. – Мне казалось, что он был ближе к устью трубы.
– Мало ли, что тебе казалось! – отмахнулся от него рулевой. – Он единственный с разрушенной кладкой – значит, он и есть тот, который нам нужен.
