Маркиз хотел еще что-то спросить у Стасика, но в это время в кофейню заглянула миниатюрная девушка в строгом офисном костюмчике с белой блузкой под горло.
– Цитрусов! – крикнула она, заметив Стасика. – Цитрусов, тебя Сим Симыч зовет! Срочно!
Стасик переменился в лице, вскочил, едва не уронив стул, и помчался прочь, не простившись с Маркизом. Он вообще забыл о Ленином существовании.
* * *
Леня вошел в здание аэропорта, прошел в зону прилета и смешался с густой толпой встречающих. Вокруг него толклись, как мошкара летним вечером толчется над прудом, многочисленные люди с цветами и табличками с именами прилетающих.
Из таможенной зоны тоненьким ручейком вытекали последние пассажиры предыдущего рейса, следующие еще ждали багаж или стояли на паспортном контроле.
Леня оглядывал окружающих, пытаясь выделить из общей массы тех, кто бывает здесь постоянно, а значит, был во время прилета Рагузинского. Во-первых, это таксисты. Во-вторых, представители турфирм, встречающие своих клиентов. В-третьих…
Додумать эту второстепенную мысль Маркиз не успел, потому что его отвлекло яркое пятно на краю поля зрения. Яркое красно-сине-желтое пятно… Где он совсем недавно видел точно такое же сочетание цветов? Нет, не видел… кто-то говорил ему о таком сочетании…
Леня развернулся – и увидел смуглого гастарбайтера, который неторопливо толкал перед собой длинную, плавно извивающуюся змею из пустых багажных тележек. Гастарбайтер был самый обыкновенный – если не считать яркой кепки. На ней была нарисована огромная синяя кастрюля, из которой сыпались аппетитные желтые макароны, густо сдобренные ярко-красным томатным соусом.
Как сказал Стасик? Дурацкая кепка.
Действительно, дурацкая. Другого слова не подберешь. И еще он почему-то назвал то ли кепку, то ли ее хозяина итальянским… ну да – итальянский козел, вот его точные слова! Может быть, все дело в макаронах? Ведь это типично итальянская еда…
Маркиз протиснулся через толпу встречающих и догнал гастарбайтера. Теперь он лучше разглядел кепку. Над кастрюлей с макаронами змеилась надпись, сделанная яркими буквами тех же красно-желто-зеленых цветов: «Настоящая итальянская паста от фирмы “Сан-Джузеппе”»!
Ну да, теперь понятно, почему Стасику эта кепка показалась итальянской…
– Постой, друг! – окликнул Леня гастарбайтера.
Владелец кепки вздрогнул и обернулся. Увидев Леню, он придал лицу строгое и уверенное выражение и проговорил:
– Что надо? Если тележка надо – бери! У меня тележка много! А если кому что передать – это нельзя, это запрещают!
– Нет, друг, мне тележка не нужна, ты же видишь – я без вещей. И передавать ничего я не собираюсь. Мне, понимаешь, кепка твоя очень понравилась!
– Кепка? – настороженно переспросил гастарбайтер, и глаза его подозрительно забегали. – Ну что кепка? Почему кепка? Мой это кепка… мне самому он нравится… а что – разве нельзя в такой кепка ходить? Разве такой закон есть?
– Можно, можно, почему нельзя? – успокоил его Леня. – Только вот мне она тоже понравилась. Не продашь ее мне?
– Продашь? – в глазах рабочего зажегся огонек интереса. – Продашь можно, только кепка хороший, кепка денег стоит… я за него тыщу рублей заплатил, дешевле не отдашь!
– Вот это ты подвираешь!
– Я подвираешь? – возмущенно воскликнул гастарбайтер. – Я никогда не подвираешь! Я всегда правду говоришь! Меня так папа-мама учили, чтобы всегда правду!
– Ты не волнуйся, я тебе ничего плохого не сделаю, и за кепку заплачу, сколько скажешь. Тыщу так тыщу. А если ты мне правду скажешь, где эту кепку взял, – я тебе за нее две тысячи заплачу. Хочешь две тысячи? Хорошие деньги!
– Две тыщи – хорошие деньги, лучше, чем тыща… – согласился гастарбайтер. – Ладно, слушай сюда, повторять не буду. Я здесь через день работаешь, тележки собираешь. Прошлый раз… значит, я тележки катишь, как сегодня, а она бежит. За угол забежал, кепку снял, в ящик с мусор бросил… я посмотрел – хороший кепка, зачем в мусор лежать, когда носить можно? Я кепку взял – хороший кепка, ни у кого такой нет! А она дальше побежал…
Маркиз уже привык, что гастарбайтер путает падежи и окончания слов, однако на всякий случай уточнил:
– Она была… был мужчина?
– Зачем мужчина? – насупился гастарбайтер. – Ты думаешь, если я из Таджикистан, я русский язык не знаешь? Я, знаешь, на курсы ходишь! Мужчина – это он, а она – это женщина! Это был женщина, который кепка бросал! Женщина, и длинный белый волосы. Волосы под кепка прятал, кепка снял – волосы падал…
– Вот как… – протянул Маркиз. – Значит, это была женщина… ты в этом уверен?
– Конечно! – загорячился гастарбайтер. – Ты думаешь, если я из Таджикистан, я мужчина от женщина отличить не можешь? Ты так думаешь, да?
– Нет, такого я не думаю, – примирительно проговорил Маркиз. – Расскажи еще – как та женщина выглядела?
– Как выглядел? Обыкновенно выглядел. Как все ваши женщины выглядел. Высокий, белый, худой, волосы длинный белый. Кепку снял – волосы ронял… некрасивый. Женщина должен быть толстый, волосы черный – я так люблю…
– Ну, о вкусах не спорят. Говоришь, она кепку в ящик для мусора бросила? В который – не помнишь?
– Зачем не помнишь? Я еще не старый, я все помнишь! Вон в тот ящик, который за углом! – Видимо, вид этого ящика освежил его память, и гастарбайтер добавил к своему рассказу новую деталь: – Еще он своя куртка перевернул.
– Перевернул? Как перевернул? – переспросил Леня.
– А вот так! – Рабочий снял свою поношенную джинсовую куртку, вывернул ее на левую сторону и попытался надеть.
Куртка не налезала.
– Только у него куртка с другой стороны не серый был, как у меня, а розовый!
События того дня выстроились в голове Маркиза в стройную, логичную цепочку.
Неизвестная блондинка в джинсовой куртке и яркой кепке сфотографировала господина Рагузинского. Окружающие – и среди них Стасик – приняли ее за мужчину. Когда Стасик погнался за ней, чтобы выяснить отношения и уничтожить снимки, блондинка забежала за угол, сняла яркую кепку, распустила волосы и вывернула куртку наизнанку. Куртка была двухсторонняя, с изнанки розовая. Таким образом изменив внешность, таинственная блондинка смешалась с толпой, и Стасик ее, разумеется, потерял… он искал мужчину в джинсовой куртке и яркой кепке, а нужно было – блондинку с распущенными волосами в куртке гламурного розового цвета…
– Эй, господин хороший! – напомнил о себе гастарбайтер. – Ты кепка покупать будешь?
– Раз договорились – куплю! – Леня отдал две тысячи, забрал трофей и спрятал в сумку.
* * *
Оставшись одна, Лола усовестилась. Как-то нехорошо получилось с Леней. Нужно было ему помочь, а не насмехаться. Видно же, что человек переживает, расстраивается, дело-то и вправду серьезное. И отказаться никак нельзя.
