– Какой?
– Взяла Тимку к себе. Одна и рискнула. Защищала его. На это не каждый решится. Мне не пришло в голову, что чужой ребенок может стать моим. А ведь у меня не будет детей. Гера об этом знает.
– А как ты ушла от них?
– Я бы не ушла, оттуда уйти невозможно. Дар и Вий участвовали в операции… В общем, захватили село и нашли меня в подвале. А я никакая была. Позже до меня дошло, что я осталась жива, что есть солнце, небо. Есть много чего, на что хочется смотреть. И жить.
– Так противно… Я сама себе противна. И стыдно.
– Пройдет, – заверила Юля. – Все проходит. А знаешь, признаюсь тебе… только ты не говори Дару, он рассердится.
– Не скажу, – пообещала Люда.
– Однажды Дар с Вием взяли в плен двоих… Одного я узнала…
– И что?
– Ничего. Это все осталось позади. Ты не должна раскисать, мальчики из-за тебя рисковали. Не разочаровывай их, потому что… рисковать стоит из-за стоящих людей. Вий! – крикнула Юля. Он примчался на зов тотчас. – Чай и бутерброды. Мы хотим есть.
Вий умчался, но тут же вернулся:
– Девчонки, вам с чем? С сыром, с мясом или с колбасой?
– Все тащи, – по-королевски просто сказала Юля.
Пока девчонки ели, Вий травил анекдоты и сам же над ними оглушительно хохотал. Тима находился здесь же, слушал Вия внимательно, если не понимал, в чем суть, задавал уточняющие вопросы. Потом Юля и Тима играли в шахматы, а Вий рассказывал Людмиле байки из боевого прошлого, изредка обращаясь к Юле:
– Я правильно говорю?
И так до тех пор, пока не вернулись Дар с Герасимом.
– Психолога отвезли домой, она поклялась молчать, – рассказывал Дар. – Тимофей, к тебе есть просьба. Завтра с тобой хочет встретиться один товарищ, ты ему должен все рассказать, как рассказал нам. Идет?
– Идет, раз ты просишь, – сказал мальчик.
– Что? Что он должен рассказать? – забеспокоилась Люда.
– Проснулась, – ухмыльнулся Вий. – Да мы тут такое накопали… потом узнаешь.
* * *
Встретиться договорились за парком, где не бывает народ, зимой тем более. Дар привез Юльку, Герасима и Тимофея. Когда из машины на противоположной стороне улицы вышел Ипсиланти, он указал на него:
– Идите к нему, обратно вас привезут сюда же.
Приехали на квартиру родителей Ольги, там их встретил Лихоносов.
– Ну, Тимофей, – усадил он мальчика перед собой, – рассказывай. Только вспомни все-все подробности, даже незначительные. Чем больше вспомнишь, тем лучше.
Взрослый дядя задавал много неважных, как казалась Тимофею, вопросов, которые его немножко раздражали. Но он толково отвечал.
– С тобой приятно иметь дело, парень, – похвалил его Лихоносов. – А скажи-ка мне, ты этих людей запомнил?
– Конечно.
– И можешь описать внешность? Ну, как они выглядят.
– Могу. Тетку и одного дядьку я видел несколько раз.
– Угу, – многозначительно протянул Лихоносов. – Они были знакомы с твоими родителями? Может, имена их знаешь?
– Не-а, имен не знаю. Меня мама и папа часто брали с собой в гости, там и тетка с дядькой встречались. Но я за стол с взрослыми не садился, не разрешали, для детей отдельно накрывали.
– Хорошо, тогда опиши, как выглядит тетка.
– Она такая… – И Тима задумался, потом взглянул на Юльку. – Она Юле будет по плечо. Потом если к Юле прибавить еще Юлю и половину Юли, вот она будет такая.
– Понятно. Роста небольшого, полная.
– Нет, не полная.
– Упитанная? – искал точные слова Лихоносов.
– Упитанная, но не сильно, – согласился Тимофей. – У нее нос некрасивый. Длинный, а если в профиль смотреть, то неровный…
– С горбинкой? – подсказал Ипсиланти.
– Нет. Он вот такой… – изобразил две волны пальцем Тима. – А ноздри… вот так вот ноздри расходятся.
Тимофей поддел ноздри большими пальцами и оттянул, на что Лихоносов приподнял брови и слегка наклонил набок голову. Ипсиланти понял, что приметы ему неплохо знакомы. Тем временем Тима взялся за перепонку между ноздрями:
– И еще у нее эта штука в носу свисает. Все остальное нормальное.
– Копия Бабы-яги, – пошутил Герасим.
– Да нет, это не Баба-яга, – загадочно произнес Лихоносов. – У Тимофея отличная наблюдательность, он замечает детали, которые обычным людям не бросаются в глаза. Тимофей, а волосы у нее стрижены коротко, да? Орехового цвета, так?
– Откуда вы знаете? – удивился мальчик. – И волосы торчат…
– Ежиком, – подытожил Лихоносов. – С ней все ясно. А мужчина?
– У него густые волосы, – закатил глаза к потолку Тима, видно, мужчину ему описывать было трудней, чем женщину. – И седые волосы есть, а он не старый. Но не молодой. Глаза у него темные-темные, только не черные. Большие. Глаза вот так вот…
Тимофей изобразил пальцами шары, приставив их к глазам, Лихоносов перевел, что хотел сказать мальчик:
– На выкате.
– Может, это и так называется. Лучше вы мне их покажите, я сразу узнаю.
– Возможно, я тебе их покажу… – потирая подбородок, оживленно сказал Лихоносов. – Только их надо так показать, чтобы тебя они не заметили.
– Когда надо выйти на улицу, мы переодеваем Тиму девочкой, – подала голос Юля.
– Да ну? – оживился Лихоносов. – Вы настоящие разведчики. Это неплохая идея. Тимофей, на тебя можно рассчитывать? Вдруг ты их увидишь, узнаешь и выдашь себя? Ну, там испугаешься, закричишь…
– Можете рассчитывать, – уверенно заявил мальчик.
– Тогда договорились. – Лихоносов протянул ему пятерню, Тима пожал ее. – Оля, отвези их.
Оставшись наедине с Георгом, Лихоносов взъерошил себе волосы и подмигнул ему. Тот догадался:
– Мальчик описал знакомых личностей?
– Да. Похоже, это Молчанова. Но он должен опознать ее.
– Она сама пришла к Свищевым? Не может быть. А мужчина?
– Мужчину я не вычислил, примет маловато. Однако дело поправимое. День рождения Молчанова будет праздновать в банкетном зале, а в общем зале посадим эту симпатичную троицу. В «Николь» работает официантом мой парень, он позаботится о столике, чтобы ребята не бросались в глаза. Ну, а там… люди не все время сидят в банкетном зале, пьют и едят, они еще выходят покурить, в туалет, потанцевать. Танцы-то только в общем зале.
– Все равно опасно. Мальчика могут узнать, выследить…
– Охрану обеспечим, Георг. А теперь еще кое-что. Мы вчера и сегодня занимались личностью Чупахина, генерального директора Фисуна. И вот какой интересный поворотик обнаружили в его биографии – он ведь работал у Свищева.
