На улице папа взглянул на солнце, уже висящее высоко, и сказал Денису:
— Ну, раз решение принято, собирайтесь. Пора, а то до ночи опять не успеем. А нам еще ночлег искать. Сашкин начальник не разрешил больше ночевать в изоляторе. Да и доктора симпатичного можем подвести.
— Надо бы дядю Пашу предупредить, — отозвался Денис. — А то нехорошо…
— А долго до дяди Паши добираться?
— Час примерно.
— Час туда, час обратно. Нет, никак не успеваем.
— Может, просто записку ему оставить? — предложила Жанна.
— Придется…
Денис писал записку. Васька как потерянный ходил по галерее и вокруг, как будто хотел найти что-то очень нужное, но никак не находил.
Мама, Жанна, папа и даже Мигель складывали в рюкзаки одеяла, чашки и прочие, неизвестно как расплодившиеся мелочи.
Во всеобщей суете не участвовал только Иваныч. Как изваяние, он сидел на бортике фонтана на фоне разрушенного монастыря и молчал.
Мне почему-то страшновато было даже смотреть в его сторону. А вдруг Иваныч раздумал?
Вдруг сейчас поднимется и скажет: «Ни на ком не женюсь. Никого усыновлять не собираюсь. Все бросаю и снова ухожу — в монастырь или куда-нибудь еще, только подальше ото всех вас…»
Ох как трудно идти до конца, когда даже не знаешь, правильно идешь или нет! Не знаешь — только чувствуешь.
Когда веришь только своему сердцу.
Ох как трудно!
Вещи наконец были собраны. Грустный Денис стоял с целлофановым пакетом. В пакет вместились все их с Васькой пожитки.
Васька шмыгал носом.
Я услышал, как Денис шепнул Ваське:
— Сбежим, если что. Смоемся!
Васька кивнул и чуть повеселел.
Все стояли какие-то грустные. Никто не решался сделать первый шаг с горы.
— Ну, с Богом! — произнес наконец папа и двинулся первым.
За ним — остальные. Молча, сосредоточенно, грустно. Мы дошли уже до первого поворота тропинки, когда Иваныч бросил на землю свой, самый большой, рюкзак и почти подбежал ко мне.
— Где? Ты хорошо помнишь, где они копали? — спросил он.
Я не сразу понял, о чем речь.
— Там, в твоем сне? Где они икону закапывали? Помнишь?
— Да.
— Пошли!
Эх, как все разом встрепенулись! Как быстро сбросили рюкзаки и покидали пакеты! Прямо на тропинку!
Молча развернулись и быстро, не сговариваясь, пошли вверх.
— Денис, лом есть? — на бегу спрашивал Иваныч.
— Есть!
— А лопата?
— Есть!
— Спрашиваешь! — потирал руки Мигель. — Здесь старые кладоискатели!
— Откуда лопата? — удивленно успела спросить мама.
— «Из лесу, вестимо…» — ответил за Дениса Мигель.
— От дяди Паши осталась, — не согласился Денис. — Он тоже… копал…
Глава 33
— Где? — спросил Иваныч, держа лом наперевес.
— Где? — спросил Мигель, помахивая лопатой.
Я подошел к стене храма.
— Здесь.
— О-хо-хо! — сказал Иваныч.
— Угу! — сказал Мигель.
Иваныч перекрестился и вонзил лом в промежуток между камнями. Мигель просто всадил лопату в землю, поплевав на руки, как заправский землекоп. Лопата жалобно звякнула, ударившись о камень.
Процесс начался резво, но продвигался весьма медленно. Лом едва входил. Мигель, папа и Денис откатывали камни руками.
За первым слоем небольших камней начался слой крупных, едва выворачиваемых валунов.
— Ну, Сашка! — подал голос Мигель.
Остальные молчали, но чувствовалось, что первый пыл улетучился и с каждым валуном надежда все уменьшалась и уменьшалась.
— Перекур, — объявил Иваныч.
Все разогнулись и присели на вывороченные камни.
— Бесполезная затея, — сплюнул Мигель. — Ну, Сашка, погоди!
— Может, Саня, ты и вправду… не это место видел? — спросила Жанна.
Я не знал, что сказать. Я не мог спутать! Я видел именно это место! Хотя…
Моя уверенность поколебалась, сомнение закралось в душу: «Это? Может, совсем не это? Может, с другого угла? Или с другой стороны?»
Да елки-палки! Яма уже достаточно вырыта, и в ней можно спрятать все, что угодно! Но яма пуста…
Гора! Это опять ты! За пять минут до вершины проверяешь меня, как сильно я тебе верю!
Или — за пять минут до глубины… До ширины… До того, как…
Я поднял глаза и увидел, что все смотрят на меня. Мама, папа, Мигель, Жанна, Иваныч, Васька и Денис.
Да, гора! Да! Всё не зря, гора.
Я посмотрел на родителей, на своих друзей и взял лежащую около Мигеля лопату. Подошел к яме. Копнул…
Было тяжело.
Через пару минут Мигель отодвинул меня и взял лопату из моих рук. Потом его сменил папа. Камней больше не встречалось.
Когда глубина ямы достигла примерно полутора метров, лопата уперлась в препятствие.
Еще какое-то время понадобилось, чтоб освободить от земли плоский деревянный ящик из твердого дерева, почти не тронутый разрушением, разве что чуть-чуть — по краям.
Иваныч встал на четвереньки и осторожно вытащил его.
— Сокровища… — прошептал Васька.
Да, это были сокровища монахов. Мы их нашли.
Тут я допустил небольшую слабину. Я сел на землю… и расплакался.
Никто не стал меня утешать.
Через некоторое время Денис просто поднял меня и стукнул по спине. В себя я пришел быстро, почти сразу.
Мигель сбегал за своим рюкзаком и вытащил из него полиэтиленовую пленку, взятую на случай дождя. С величайшей осторожностью Иваныч водрузил ящик на пленку и попытался открыть его. В конце концов, это ему удалось — петли ящика заскрипели…
Иваныч размотал еще несколько упаковок, и наконец на свет появилась потемневшая старинная икона, в металлическом окладе, похожем на серебряный. Оклад был украшен цветными камнями.
Камни блеснули на солнце.
— Драгоценные, — шепнул Васька.
Иваныч и Жанна перекрестились. И вдруг Васька тоже начал креститься, непонятно как переставляя руку, но много-много раз.
Мы все стояли на коленях вокруг иконы.
