Итак, на следующий день мы всех предупредили. Никто не отказался от поисков сокровищ! Не смог пойти только Серёга: накануне он растянул ногу, играя в футбол. Ходил к Верочке на компрессы и растирания. Но Серёга поклялся никому не проговориться, куда мы собираемся.
Мы сложили в рюкзак все съестное, что смогли собрать. (К тому времени мы почти съели свои домашние запасы, привезенные из Москвы.)
Хлеб и масло решили взять с завтрака. Позаботились и о воде: у Светки оказалась домашняя фляжка.
Позавтракав и помахав руками отъезжающему на автомобиле Петровичу, мы вышли на ту самую тропку, которую показала мне докторша Вера Петровна.
Сердце мое замирало. Наверно, я был самым счастливым изо всех, ступивших на тропу. Даже себе я не мог толком объяснить почему.
Эта гора звала меня!
Я ведь почти не думал о сокровищах. Но об этом никому не говорил, даже Лёнчику. Я просто знал, что мне надо, мне необходимо подняться на гору. И чем раньше, тем лучше.
Зачем?
Не знаю. Но надо. Необходимо.
Впереди меня шла Оля, а перед Олей — Света.
Цвиркали кузнечики, жужжали пчелы, порхали бабочки. Мы тащили с собой краски, бумагу, маленькие складные стульчики. Мы же были, кроме всего прочего, еще и художниками.
Глава 9
Конечно, мы поздновато вышли.
Пройдя немного, мы… короче, мы начали беситься. Гоняться за бабочками, рвать цветочки. Поиграли в «лова». Девчонки визжали, да и мы от них не отставали.
Кроме того, идти в гору оказалось довольно трудно. Солнце стояло высоко и пекло прямо в макушку. Так и хотелось улечься где-нибудь под кустиком, в тенечке. Но кустики пока оставались невысокими, а деревья маячили где-то на вершине.
Казалось, что с каждым нашим шагом они тоже взбираются все выше и выше. Уже и лагерь наш сверху казался маленьким… Вот он совсем скрылся за поворотом тропинки, а до вершины горы оставалось все так же далеко, как и в начале пути.
Высота горы оказалась обманчивой. А ведь я читал об этом в книгах! Но одно дело — о чем-то читать, и совсем другое — переживать на самом деле!
— Есть охота! — не выдержал Лёнчик. — Давайте перекусим, а то я уже не могу.
Никто не заставил себя просить дважды.
— Ребята, — робко заговорила Оля, раскрывая пакеты с едой, — может, вообще вернемся? Что-то, мне кажется, нам до вершины к вечеру не добраться. Да и…
— Что? — спросил Лёнчик. — Ты не веришь в сокровища?
— А ты сам посуди, — поувереннее продолжила Оля. — Сам подумай. Столько веков их искали — никто не нашел. А тут ты явился, а сокровища на тарелочке лежат, тебя дожидаются! Так?
— Ну…
— И правда, ребята, давайте вниз, — поддержала подружку Света. — Поедим, по этюду напишем — и вниз.
— Вы как хотите, а я все равно наверх пойду, — не сдавался Лёнчик. — Саня, ты как? Колька, а ты?
— Я — наверх, — подтвердил я. — Если не будем долго обедать…
— Я — как все, — уклончиво ответил Колька. — Но насчет сокровищ особых иллюзий не имею. Хотя, конечно, хорошо бы…
— Оль, — обратился Лёнчик к Оле и даже притронулся к ее руке. — Оль, нам теперь больше из лагеря не выбраться… За нами же теперь «сека» будет. Один раз убежали — значит, еще убежать можем. Понимаешь? Пошли! И вправду, надо идти быстрее! Доберемся! Никуда монастырь этот от нас не убежит! И сокровища нас ждут, а ни кого-нибудь. Да, Саня?
— Угу, — ответил я, хотя тоже не очень был уверен насчет сокровищ.
Я даже себе не мог точно объяснить, что так властно толкало меня на эту гору. Иногда мне казалось, что меня просто зовет сама гора. Но кому я мог рассказать об этом!
Мы быстро покидали в себя бутерброды, выпили по два глотка воды и двинулись наверх.
Идти по-прежнему было трудно. Все так же палило солнце. Так же медленно сокращалось расстояние до леса.
Наконец вот они, первые деревья…
Дойдя до них, мы просто свалились в тень. Лежали, не в силах даже стянуть с себя рюкзаки. Всем хотелось пить.
Светкина фляжка оказалась так мала… Мы выпили еще по глотку, и вода во фляжке закончилась.
— А вот об этом мы не подумали, — сказал Колька, стряхнув себе на язык последние капли. — Что будем делать без воды?
— Я же говори-и-ила, что надо возвращаться! — заныла Оля.
Казалось, еще немного — и она расплачется!
— Теперь нам нельзя идти назад, — начал рассуждать я. — Теперь нам вперед — ближе, чем назад. А возле монастыря обязательно должен быть источник.
— Откуда ты знаешь? — покачал головой Колька.
Он смотрел на меня, как на мелюзгу!
— А как монахи могли бы жить на горе без воды? И вообще, возле монастырей всегда бывают источники.
— Точно! — поддержала меня Света. — Мы с мамой ездили в монастырь, на источник чудотворный.
Как я был благодарен Светке за эти слова! Она, конечно, и не догадывалась об этом…
— А еще… — Тут Света полезла в свой рюкзак и вытащила почти полную литровую пластиковую бутылку с водой. — Я себе для акварели налила… из-под крана…
— Ура! — Лёнчик упал на спину и задрыгал ногами. — Может, кто-то еще тащит? Для акварели?
— Я… Только я… вытащить забыла… вчерашнюю… — улыбнулась Оля, вытирая подступившую слезу.
Эти слова уже сопровождались хохотом.
Олечка полезла в свой рюкзак и вытащила полбутылки воды. Под общий хохот и я достал свою «акварельную» бутылку, полную на две трети.
Хорошо, оказывается, быть художником!
Глава 10
Нет, мы и представить себе не могли, как быстро наступает ночь на юге… Еще минуту назад стояли сумерки — и вот уже на небо выкатилась первая звезда.
А мы только присели, чтоб поужинать…
Ночь застала нас на горе, а до вершины оставалось еще приличное расстояние.
Оля тихонько плакала. Света сидела рядом с ней и всхлипывала. Они уже десять раз пытались позвонить мамам в Москву, но телефон упрямо отвечал, что абоненты «вне зоны действия Сети». Вне зоны оказался и лагерь, и все, кто остался в нем.
Гора ненавязчиво отгородила нас от всего остального мира.
Колька ворчал и ругался нехорошими словами на меня, на Лёнчика, на сокровища, на гору, на Крым… И даже на «художку», которая вывозит своих воспитанников неизвестно куда и зачем.
Как будто кто-то, кроме Кольки, был виноват в том, что он согласился идти на гору за сокровищами.
Я молчал, а Лёнчик сначала отругивался, а потом начал устраиваться на ночлег.
