Попрощалась Лариска: она спешила на электричку. Ушли, оставив огромные чаевые, гости годовасика. А мы с Маликом обменивались остротами, намеками, таинственными взглядами, обозначавшими что угодно.
Из этого транса меня вывел Лёвка. Запыхавшийся и всклокоченный, он появился перед стойкой и выпалил:
– Простите! Ребята! Уф! Я ногу подвернул на футболе. Галь, выручила! Спасибо! – Лёвка захромал в раздевалку.
– Да не за что, – томно проговорила я и, бросив взгляд за окно, ахнула: там было темно.
– Который час? – всполошилась я.
– Да десять скоро, – откликнулся Лёвка. – Давай хоть на часик тебя сменю. Спасибо, Галка, ты на меня рассчитывай, ага?
Я не ответила. Поспешила в раздевалку. Там быстро сменила рабочую футболку на свою, накинула толстовку, застегнулась до самого верха.
– Пока! – бросила я ребятам, пробегая мимо стойки.
– Спасибо! – рупором сложив руки, крикнул мне вслед Лёвка, а Малик, который к этому времени освоился и перестал стесняться, послал воздушный поцелуй.
Я спустилась с крыльца кафе. Огляделась. Народ шатался по улице, слышался смех, крики. Но здесь рядом было метро. Мне же предстоял неблизкий путь вдоль шоссе, а потом – дворами к моему дому. Здесь, у метро, горели фонари, а вот там… Сердце сжалось.
– Дойду, – сквозь зубы сказала я себе, – меня ждет Лилька.
Я достала телефон, в котором на время работы отключала звук, и обнаружила, что зарядки осталась одна палочка.
– Елки! – процедила я. – Ладно, хватит на крайняк.
Экран показывал, что от Лильки было восемь сообщений, но я не собиралась тратить на них остатки телефонной энергии. Сунула мобильник в карман, двинулась.
Я не учла одного: большинство людей возле метро были подвыпившими. И хотя я давно одеваюсь так, чтобы не привлекать чужого внимания, сейчас, казалось, меня разглядывали все парни и мужчины средних лет.
Было очень неприятно: как будто по лицу, липко перебирая лапками, бегают мухи. Я накинула на голову капюшон толстовки, опустила глаза. Все равно боковым зрением я чувствовала, что на меня смотрят.
«Дура! Кляча! – ругала я себя мысленно, быстрыми шагами двигаясь в сторону дома. – Ну какого рожна надо было кокетничать с этим Маликом?! Зачем? Я все равно не собиралась с ним встречаться! Что за несдержанность!»
Чем дальше я уходила от кафе, тем страшнее мне было и тем крепче я себя ругала. Я напряженно вглядывалась в компании, которые шли мне навстречу. Там есть девушки? Уф… Значит, ко мне не прицепятся. Нет? Так, голову еще пониже.
Я старалась себя, как говорит моя мама, «не накручивать», но ничего не могла поделать со страхом, который надвигался снежной лавиной. Больше всего меня пугала дорога к подъезду и, конечно, сам подъезд. А вдруг кто-то кинется за мной? Вдруг…
Я запрещала себе думать о страшном и все равно думала. Загудел телефон. Еще одна эсэмэска от Лильки. Маленькая, поместилась в одну строчку.
«Где ты?»
«Иду», – коротко ответила я.
Отослала ответ – и батарейка сдохла. Супер.
Нажала на кнопку «Вкл», но телефон не послушался. Тогда сунула бесполезную штуку в карман.
Я была одна, и вокруг было темно и полно пьяных. Всё. Страх меня затопил. Я потрясла головой, вцепилась ногтями в свою руку, стараясь оставить ими бороздки поглубже. Хотелось прийти в себя, хотелось перестать бояться.
Вдруг от компании, заливисто хохотавшей впереди, отделился парень. Он медленно, качаясь, подошел ко мне.
– Де-евушка, до-обрый ве-ечер, – растягивая слова, произнес парень. – А давайте к нам? А то у нас девушек нет…
Остальные парни, улыбаясь, глядели на нас. Один из них схватил меня за руку. Его прикосновение обожгло.
– Пустите! – всхлипнула я.
– А чего это вы плачете? – дурашливо спросил он. – Мы не обидим… – Но отпустил.
Я развернулась и бросилась бежать.
Да! Я боялась! Боялась пьяных и сумасшедших, потому что не знала, что у них на уме! Боялась темноты, потому что она скрывала неизвестно что! Боялась подъезда, потому что мне казалось, что кто-то в нем может на меня напасть! Сейчас я боялась всего на свете, и только огоньки моего кафе давали мне надежду, что со мной все будет в порядке.
Я вбежала внутрь.
– Ты что-то забыла? – удивился Лёвка.
Молча посмотрев на него, я опустилась в кресло, покачала головой. Малик возился с аппаратом и не заметил меня. Кафе опустело. Сидела только одна семья: родители и сын лет десяти. Они пили молочные коктейли.
«Допьют и уйдут», – подумала я.
Перевела взгляд с люстры, освещающей кафе, на ночную темноту за окном.
«И ребята закончат смену и уйдут. А я? Что мне делать?»
Какая острая штука – одиночество. Да, у меня есть родители. Но они далеко. Лилька есть. «Много» от нее тут проку, конечно.
Кафе напомнило мне прибежище тех, кто прятался от всяких зомби в американских ужастиках. Так же помигивала лампа дневного света у окна, так же зловеще двигались тени за окном.
«Прекрати!» – одернула я себя.
Понятно, что можно было обругать парня, схватившего меня, выдернуть руку и поспешить дальше. Просто войти в подъезд. Просто подняться к себе. Так, как делают миллионы людей в Москве каждый день – просто идут к себе домой. Как делают мои родители. Как делает Лилька.
Понятно, что вся моя паника основана только на тех ужасах, о которых я прочла или которых насмотрелась в кино. Со мной вроде бы никогда не случалось ничего ужасного. И все равно: голова гудела, как под напряжением, а страх застрял в горле грецким орехом.
Я потерла лоб. А что, если попросить ребят проводить меня после закрытия? Лёвка вон сказал, что он у меня в долгу. Но ему домой в другую сторону. И он хромает. Как его попросишь?
Может, Малика?
«Нет, – подумала я, – если бы я не кокетничала с ним, как последняя дура, можно было бы. А так – приглашение проводить домой будет двусмысленным». К тому же Лёвке я еще смогла бы объяснить, чего я боюсь. А Малику – нет.
– Мы скоро закрываемся! – предупредил Лёвка очередного клиента, и я вздрогнула.
– Галка, так ты чего? – спросил Лёвка из-за стойки. – Ты точно ничего не забыла?
– Телефон сел! – выпалила я. – Дай, пожалуйста, наш стационарный.
Я подошла к стойке, чтобы Лёвке не пришлось хромать ко мне, забрала трубку, толком не зная, кому я собралась звонить. Лильке? А смысл?.. Родителям? Да уж, отличная идея…
И я набрала последний номер, который знала наизусть.
– Да? – заспанным голосом ответил Серёня.
– Это я… Ты спишь?
– Ага. Отрубился с Настькой. Только укачал ее, прикинь? Сестра в кино пошла.
