– Слышь, правда, что вы вчера Кольку карбидом взорвали?
– Ерунда какая! Никто его не взрывал!
– А Нинка говорит – взрывал.
– Нинка?
– Она же сама все видела…
С двоюродной сестрой Сережка дружил так, как будто она была родная, как будто вообще сестра-близнец. Начиная с яслей всегда были вместе. И вот она врет! Но зачем?
Сережка выскочил из класса, в несколько секунд преодолел расстояние до второго «В». Круглолицая, с двумя тонкими косичками Нинка, в форменном платье с передником, стояла у доски, болтала с одноклассницей.
– Нинка, иди сюда!
– Чего тебе? – спросила та испуганно.
– Спросить надо.
– После уроков спросишь. Сейчас некогда!
Нинка огляделась, словно искала, кто бы подтвердил – действительно некогда. И вдруг спасением для нее ударил по ушам всегда неожиданный звонок на урок.
Сережа отправился восвояси.
У второклассников учебный день составляет четыре урока с большой переменой. Когда учебное время истекло, Сережка попросил Сашку, чтоб тот подождал его, а сам побежал во второй «В». Почти все «вэшники» были в классе, но ученицы Величко на месте не оказалось. Один Славка Бабченко сидел за партой и неспешно уминал большое желтое яблоко.
– Где Нинка?
– Смылась с последнего урока. Сказала – живот болит.
– Она про вчера рассказывала?
– Ага. Будто Пан в Кольку гранату из карбида бросил. И ранил.
– Зачем рассказывала?
– Да ни зачем. Наша Маша, ну Мария Антоновна, как пришла, так и спросила у нее: «Что у вас случилось?»
– А ей что за дело?
– Сказала, что звонили в школу из больницы, вот и спросила у Нинки.
– Нинка – предательница! – выпалил Сережка.
– Да? Кого она предала?
Сережка промолчал. Действительно, кого она предала? Просто врет вслед за Колькой.
Ученики уходили из школы двумя путями. Первый – от парадного крыльца через прогулочный дворик на улицу Юрия Смирнова и затем на площадь. Второй – мимо актового зала, котельной, через пришкольный участок с грядками, ягодными кустами и плодовыми деревьями, через калитку на улицу Володарского и с нее на Набережную – на Край Света.
Они брели втроем: Сережка, Сашка и Славик. Обычно по пути домой они успевали поиграть в пятнашки, в ножички, меча перочинник с ладони, с локтя и даже ото лба. Или просто хохотать, толкаться, драться мешками со сменной обувью и «физрой».
В укромном уголке возле угольной кучи, между продолговатым зданием актового и спортивного залов и котельной, о чем-то спорили старшеклассники. Сережка сразу определил: в разноголосице слышится голос Степки. Не сговариваясь, троица октябрят подошла ближе, чтоб расслышать, что за проблему решают старшие ребята с Края Света.
В толпе на первый взгляд было человек десять. Кроме Степана и нескольких пацанов с улицы Набережной и улицы Заречной в группе выделялись восьмиклассники Юра Микошин и Нёма Шнейдеров. Приличная вроде компания. Так что – драки не будет?
Все слушали взволнованную речь Степана.
– Юр! Пацаны! Ну, если я сам сразу первый согласился на бой, зачем мне такой ерундой заниматься?
– Пан, – сказал Юра Микошин, – я тебе, может, и верю, но пацаны не все верят. Говорят, что сначала ты хотел драться, а потом испугался.
– Брехня! Кто это сказал?
Степка поочередно заглядывал в лица пацанов, словно хотел по глазам вычислить клеветника.
– Ну Колька… – протянул кто-то из заречных.
– Тогда пошли в больницу! – горячился Степан. – Пусть он при мне свое вранье повторит!
– Ладно, Пан, разберемся, – успокаивал Юра.
Потом оглянулся и увидел троих друзей.
– А ну кыш отсюда, мелкота! – рявкнул он страшным голосом. – Подслушивают тут!..
8
Сережка быстро справил нехитрые домашние дела: покормил кур, пообедал сам, сделал домашние задания. Но и когда нес твердое пшено домашним курам с красными чернильными пятнами на крыльях, и когда вприпрыжку направлялся в туалет, старался держаться подальше от маленького, как болотная кочка, холмика Белкиной могилки. И все равно вспоминал холодный влажный нос глупой и доброй собачонки, которым она благодарно тыкалась даже в пустые его руки, и говорил себе: «Не плакать!» Только не плакать. Чтоб не было слез, нужна злость. Надо злиться на всех Величко, которые от дядьки Васьки!
К трем часам он был уже свободен и мог присоединиться к компании Сашки и Славика. Те уже мелькали на улице. Но Сережка ждал брата. Очень уж хотелось узнать: о каком таком бое спорили ребята возле кучи каменного угля?
Стукнула калитка. Сережка по привычке прислушался, как тявкнет Белка. Потом вспомнил, сжал зубы: быстрее приходи, злость!
Брат вошел угрюмый, швырнул на стул сумку с учебниками и тетрадями. Но младший все-таки отважился спросить:
– Степ, а что у тебя за бой?
– Не твое дело!
Сережку ответ не удивил и даже не расстроил. С тех пор как ему стукнуло шесть, он регулярно получал от брата подзатыльники и легкие пинки подъемом стопы, именуемые грубыми детьми Края Света «подсрачниками». Степан был грубоват с младшим братом. Но это не мешало ему за калиткой всячески брата защищать и хвалить. Хотя бы за учебу, в которой сам Степка, хоть и учительницы сын, был не силен.
– Степ, зачем Колька так сказал про тебя?
– Затем, что дурак! Или сволочь… Уроки сделал, умник?
– Сделал.
– Так иди на улицу, там твои корефаны уже путаются.
– Почему они все такие?
– Кто?
– Велички, которые за стеной.
– Откуда же мне знать?
Степка помолчал, а потом вдруг признался:
– О чем разговор шел? Это мы с Колькой заспорили, кто кого в бокс победит. Пацаны решили устроить бой по всем правилам, с коробкой. Юра будет рефери на ринге, ну судья. Он уже три года в секцию ходит. Все будет как в Америке. Будут делать ставки на победителя.
– Что такое «ставки»? – быстро спросил Сережа.
– Деньги. Кто хочет, сдает в кассу сколько-то денег и говорит, что ставит их на меня или на Кольку. Победитель получает премию. Вот. А теперь все думают…
– Я знаю! Но это же неправда!
– И что? Все ждали этого боя. И денег уже много собрали. Хотели после боя праздник устроить для ребят Края Света. А теперь некоторые думают, что я забоялся и специально Кольку покалечил.
– А кто тебе верит, пусть заступятся!
– Они и заступаются, только всем обидно, что красивая затея срывается. А если обидно, надо же, чтоб кто-то за обиду ответил. Все, дуй на улицу! И заруби на носу: ляпнешь про бой взрослым – раздеру, как цапля жабу!
