– Убивать рано, уговаривать поздно. Поучим слегка…
Я не знал, догадываются ли о происходящем мама и Ромка. Им «бычара» посоветовал не высовываться из дома и, упаси бог, не звонить в милицию. Да и мне не рекомендовали торчать возле грядок. Отец бодрым не по ситуации голосом отдал мне распоряжение:
– Сгоняй-ка в магазин: хлеб вышел весь.
Но «бычара» заподозрил подвох:
– Погоди-ка, малый! Через пятнадцать минут пойдешь и за хлебом, и за колбасой. А пока иди к маменьке!
Очень это мучительное чувство – страх пополам с беззащитностью. С самых щенячьих лет так грело: вот он, папка, сильный, добрый, большой, человек-гора! И вдруг какие-то лбы в потных майках на буграх мышц. Сейчас «быки» с ленцой, будто нехотя, станут бить моего старомодно-интеллигентного папу, которому думалось, что он со своими принципами может стать правильным бизнесменом в неправильной стране. И папе будет не столько больно, сколько стыдно, когда его тычками кулаков уронят на грядку со свисающими с бледно-зеленых кустиков красными, оранжевыми и зелеными помидорами.
И я не хочу это видеть! И не желаю, чтоб это вообще случилось! Но что делать? Ну есть у меня нунчаки – боевые цепы, но легкие, тренировочные. Есть «коготь каменной птицы» – заостренная эбонитовая палочка длиной примерно двенадцать сантиметров, с помощью которой можно ловко освобождать руки от захвата. Но где мне, парню двенадцати с половиной лет, совладать с тремя богатырями! Не уверен, что помогут даже те три сюрикена, железные метательные звездочки с заостренными лучами – в древности их называли «горячая звезда, выпавшая из рукава», – которые я успел выточить в школьной мастерской, когда таскался туда на практику. Мои сюрикены будут отскакивать от этих лбов, как от каменной стены. Вот был бы у меня настоящий самурайский меч! Или хотя бы экзотическая булава, примерно такая, как у русских воинов кистень – ядро, гирька на ремне или цепи. Только у японцев такой кистень называется «поцелуй дракона». Нет у меня ни меча – настоящий стоит диких денег, – ни «поцелуя». Кистень-то на самом деле есть, только недоделанный, да и спрятан в тайном арсенале. Что же делать? Соседей позвать? Ой ли! Из спившегося дяди Коли-кривого защитник никакой, у Бабченко Вячеслава Петровича своих «быков» хватает. Хотя вон там, в пятидесяти метрах, домина отставного мента Стражева, теперь его сын в городском отделе милиции заместителем начальника служит…
Я отступаю из огорода во двор. От отчаянной обиды щиплет глаза, а в башке вертится глупый стишок, переделанный из старинного детского про бычка на досточке: «Идет качок, бычается…»
Дух разрешенной коммерции проник на Край Света в году, наверное, 1994-м. Например, Микошины сориентировались раньше всех. Сначала стали самыми влиятельными акционерами местного мясокомбината, а потом и выкупили в собственность. Мой отец и наш сосед Наум Шнейдеров подались в бизнес позже других. Они до последнего держались за свой завод. Он, конечно, раньше был очень важный, выпускал оборудование для военной техники. В начале двухтысячных годов предприятие совсем захирело. Кончились заказы Министерства обороны, заработки упали до нуля. Батя и Наум всё пропадали в мастерских, колдовали там, отмахиваясь от знакомых, которые променяли заводскую проходную на торговые ряды и звали за собой, на рынок. Но Наум Яковлевич, инженер конструкторского бюро, и Сергей Иванович, мастер экспериментально-опытной мастерской, упорствовали.
Я не очень хорошо понимаю, что они там придумали: в технике, а тем более в экспериментах с техникой, – ни бум-бум. Знаю только, что переналадили они пару-тройку станков и стали выпускать аппараты для запечатывания упаковок. А такая вещь нужна многим. Вот и пошли у частного предприятия «Импульс» дела в гору. Но, как у нас бывает, вскоре вслед за успехами появились завистники. Объявился олигарх местного значения, решивший прибрать «Импульс» к своим рукам. И как раз тогда, когда пошли деньги, когда по примеру других удачников отец решил делать большую пристройку к дедовской усадьбе и, потеснив пару грядок, на огороде выросли штабеля кирпича и бетонных блоков.
Чтоб не привлекать внимания старшего «быка», я вошел в дом и, не обращая внимания на увещевания мамы, тут же подался к окну, выходящему в палисадник. Пышный цветник отгораживал наш дом от пыльной улицы Набережной. В окно и сиганул аккуратно, мягко, чтоб не услышали «быки». Куда теперь? К Стражеву?
И тут, как по заказу, катит прямо ко мне на велосипеде друг и сосед Лева Бабченко. Да еще и одноклассник. Короче, после родителей главный в моей жизни чел. Наверное, на мордахе моей чувства отразились четко, потому что он сразу спросил:
– Чо такой заполошный?
– Да «быки» старого прессуют…
– Пошли позырим!
Лева мне ровесник, и росли мы вместе, считай, с родильного дома. В ясли-сад ходили вместе. И всегда он стоял за меня. Даже в мелочах, даже если я бывал не прав. Но потом уже мог наехать и на меня – за «неспортивное» поведение.
– Что собирался делать? – спрашивает он, вкатывая велосипед к нам во двор.
– Не знаю. Стражев?
– Ерунда! Милиция защищает того, кто ей платит. Вы платите?
После этого он решительно направился в огород.
Странно, «быки» еще не начали прессовать папу. Или он смог им зубы заговорить, или, что уж совсем невероятно, устыдились «быки» того, что собирались делать.
И тут лезет во взрослые тёрки наглый, конопатый, в меру упитанный пацан. В таких же, как у меня, легких штанцах по щиколотку, в тенниске. Но поверх нее – черная кожаная жилетка с клепками и цепями в байкерском стиле. И этот пацан прет буром на… моего батю:
– Иваныч! Чо за фигня? Мой шеф забился с тобой на стрелу, а ты тут с качками помидорки щупаешь!
Я столбиком торчу у калитки со двора в огород и торчу во всех смыслах. Папа мой тоже обалдел от наезда, но, в отличие от меня, сориентировался тут же:
– Да, понимаешь, дорогой, я собирался уже, честное слово! Но вот товарищи от господина Зайцева пришли без предупреждения…
– Да ну, Иваныч! Тебя кто крышует – какой-то Зайцев или сам Резаный?!
– Ну виноват… – развел руками папа.
– Надо говорить: «Виноват – исправлюсь!» – весело напрягал Лева папу. Потом безошибочно повернулся к старшему «быку».
– Ребята, вы от кого?
Ну, сейчас «бычара» Левке!.. – Я невольно зажмуриваюсь.
Ха! Старший без запинки отвечает:
– Финансист и промышленник Артур Зайцев – наш шеф. – Потом все же спохватывается: – Ну-ка докладай, малой, какой такой Резаный?
– Вы что, не местные?! – совершенно естественно изумляется Лева.
– Ну, почти…
– Пока на ваше существование Резаный «добро» не даст, вы – никто и звать никак. Так, я Сергея Иваныча забираю: времени в обрез. Оставьте ваш телефончик, с вами свяжутся.
Старший «бык» послушно продиктовал номер мобильника.
