На дворе жаркий август, поэтому пластиковые стеклопакеты «Трейд-Маркета» приоткрыты. Значит, все-таки работают, просто не шумят, как развеселые и краснолицые грузчики из «Штопора».
Мы поставили велосипеды у шершавой стены и пошли к окнам. Пробовали заглянуть, но чуть колышущиеся серые жалюзи закрывали от нас тех, кого теперь называют «офисный планктон». Зато слышались голоса, шипение и пощелкивание оргтехники. Но понять, чем там занимаются люди, мы не смогли.
– Зырь, а это что?
Над фундаментом, но гораздо ниже окон, на уровне наших коленей, – круглое отверстие, похожее на корабельный иллюминатор. Правда, в отличие от окошка на корабле, не было в этом отверстии стекла, но и не стоило считать его просто дыркой. Во-первых, идеально круглая форма, во-вторых, затянуто тонкой проволочной сеткой, чтоб не проникло внутрь какое-либо животное или птица.
Лева приложил к сетке ладонь.
– Есть тяга.
– И что?
– А то, что это комната типа кладовки, без окон. Только в кладовке обычно нет вытяжной вентиляции, а здесь есть.
– И что это значит?
– Это какая-то секретная комната…
Леве я не стал об этом говорить. Но чем дольше мы болтались во дворе дома 25 на Купеческой, тем сильнее у меня было чувство, что этот двор мне знаком. И как раз у этого подъезда. Я читал что-то про «дежа-вю», что с французского переводится – «уже было», такой заскок, когда кажется, что ты в этом месте уже когда-то был или человека такого видел. Конечно, ничего особенного, дворов в городе много похожих. Но уже дома вспомнил.
Это было три года назад, тоже летом. Велосипед уже был, не крутой правда, обычный подростковый, без наворотов, а вот Левы не было: родители услали к бабке в деревню. Я катался один по Купеческой, пока родители на работе, а Ромка в саду. Такой экстримчик, за который родаки слупили бы всю шкуру с мягкого места, – катить в одном ряду с «мерсами» и «бэхами». Я бы, наверное, и не заметил ее, промчался бы мимо остановки, но меня как раз подрезал автобус, пришлось, подбросив переднее колесо на бордюр, спасаться на тротуаре. Худая, как стрекоза, девчонка сидела на корточках у скамейки и, гибко, по-кошачьи изогнувшись, зализывала ссадину на колене.
Я почему-то притормозил.
Она подняла глаза и приказала:
– Солнце не заслоняй!
Кровь тонкой струйкой сбегала из серой от грязи раны по ноге.
Батя мой шарит в разных житейских вопросах, поэтому в велосипедном бардачке, по его рекомендации, у меня не только гаечные ключи и запасные ниппеля, но и небольшая аптечка: бинт, йод, пластырь. Без лишних слов достал аптечку и присел напротив девчонки.
– Встань, рану стяну.
Она фыркнула:
– Вот еще Айболит сыскался!
Но послушалась. Оперлась о мое плечо и встала. Я щедро помазал ссадину йодом и залепил бактерицидным пластырем.
– Идти можешь?
– А если нет? – хитро сощурилась она.
– Садись на раму – подвезу.
– А я хочу как за рулем!
Ну, посадил ее в седло и катил, как малышню, до самого дома, до дома 25 на Купеческой, до того самого подъезда, рядом с которым угнездился теперь «Трейд-Маркет». Она тогда вошла в лифт, но перед тем, как створки дверей сошлись, спросила, как приказала:
– Ты ведь научишь меня кататься на велосипеде?!
В девять с хвостиком лет я не считал здоровской идеей учить ездить на велике какую-то соплюшку. Так что больше мы не встретились. Только руки в память о ней болели несколько дней.
4
На будущее мы с папой договорились так. Для всех, кто придет к нам от Зайцева, вся семья уехала к родственникам, хотя на самом деле я остаюсь здесь. На тот случай, если заявится кто-то непрошеный, я сигаю из кухни по лестнице на чердак, оттуда наблюдаю и слушаю. В случае чего звоню Стражевым. Сын нашего соседа, отставного милиционера, милиционер действующий, обещал поддержку в случае чего.
Они приехали в том же составе, что и в первый раз: «мерседес», старший «бык» и два «бычка» помладше.
– Привет, Сергей Иванович!
Старший «бык» говорил радушно, только кто ж ему теперь поверит!
Папа на приветствие не ответил, спросил прямо:
– Зачем пожаловали?
– Да всё за тем же самым.
– Я уже говорил: единолично такие вопросы не решаю, надо посоветоваться с коллективом. Соучредитель опять же, господин Шнейдеров, должен высказать свое мнение.
– Что ж до сих не высказал?
– Уехал куда-то, не могу найти…
– Блефуешь, Иваныч? Как с тем пацаненком, что меня каким-то Резаным пугал? Так вот, привезли мы тебе приветик от соучредителя. Он не очень вальяжно выглядит, явно в душ сходить требуется. Но, может, Наум тебя на ум наставит, ха-ха!..
Все четверо ушли в гостиную. Ну зачем?! Мы же договорились, что все разговоры папа будет вести на кухне, чтобы я тоже слышал, о чем речь! Или он решил, что это не для моих ушей? Подмывало спуститься вниз и подслушивать у дверей. Я даже опустил ноги на вторую сверху перекладину лестницы, но папа учил: уговор дороже денег, а по уговору мне показываться чужим на глаза никак нельзя. Послышалось или на самом деле включили телевизор? Такие звуки, чуть металлическое бубнение, можно услышать, когда телевизор в другой комнате.
Не прошло и пятнадцати минут, как гости затопали на выход. Старший «бык» твердил все так же благодушно:
– В общем, видишь, Величко, лучше по-хорошему. Хозяин ждет до завтра.
Я дождался, пока накачанные гоблины уберутся со двора, и скатился с чердака вниз.
Папа был явно озадачен и, по ходу, собирался куда-то.
– Что они? – спросил я первым делом.
– А? – рассеянно откликнулся он, потом вспомнил, видно, что и я здесь есть, улыбнулся. – Да нет, нормально все. У нас даже появилось время на размышление. Я сейчас отъеду, а ты присматривай тут, ладно?
Папа укатил на нашем видавшем виды «фордике». А я осматриваюсь в гостиной. На первый взгляд ничего тут не поменялось: ни прибавилось, ни убавилось. Так, проверим, смотрели они телевизор или нет. Надо всего лишь пощупать заднюю стенку зомбоящика, как обзывает телик папа. Даже летом она будет теплее, чем, например, стол, если прибор включали пусть и на несколько минут. Так и есть, слух не обманул. Скорее всего, крутили дивидюшку, проигрыватель дисков. Когда мы его последний раз включали? Давненько, еще до отъезда мамы и Ромки. Батя пытается меня воспитывать правильно, во взрослом, понятное дело, понимании правильности. Значит, у меня в семье есть набор обязанностей. И среди них одна, которая меня не сильно напрягает, – поддержание порядка в нашей коллекции дисков. В проигрывателе обнаруживаю диск. И сразу определяю – не наш. Наши все подписаны маркером, чтоб потом не перепутались с конвертами. Не тот ли, который они смотрели только что.
