– Я в курсе.
– Ну вот, а возле клуба фашики собрались и хотят метелить всех, кто сегодня в клуб пришел.
– Да-а, ничего себе – сходил с девочкой на танцы! И что теперь будет?
Алик пожал плечами.
– Администрация клуба собиралась полицию с ОМОНом вызывать, но пацаны считают, что менты – западло. Вот сейчас договариваются, как ситуёвину разрулить…
Мне подумалось: может, Сергей с Ольгой, не дождавшись меня, сами поперлись в паб и мы где-то разминулись? Настолько быстро, насколько позволяла толпень, вытолкался из танцевального зала, взбежал на второй этаж. Главное – найти, найти и обезвредить!
Не было их в пабе, там вообще было почти пусто. Несколько подвыпивших мужиков продолжали то, за чем и пришли, – выпивать за душевным разговором. Вся молодежь кучковалась внизу.
В холле колыхалась толпа, вернее, две толпы. В одной – парни, в другой, ближе к невостребованному в июле гардеробу, – девушки. Здоровенный охранник вышагивал по скользкому полу из мраморной крошки и громко докладывал в мобильный телефон:
– Да, наши разбились на две группы. Контролируют парадный вход и запасный выход… Я понимаю, полиция в крайнем случае. Мы им мыслю вбросили: пусть сговорятся где-нибудь подальше от «Матрицы»!..
Вот-вот, им главное, чтоб внутри все было чисто-аккуратно. А то, что прямо за углом клуба кого-то поуродуют, – по барабану! Пытаюсь рассмотреть что-нибудь через стеклянную стену. Там тоже народ, также на взводе. Не думаю, что Сергей с Ольгой под ручку полезет в драку с накачанными и безжалостными поклонниками фюрера.
И тут, пока я соображал, куда податься, кого искать, передо мной вырос тоже весьма озабоченный Лев.
– Где Олька? – первым делом спросил он.
Ага, я типа думал, он махаться прибежал!
– Так пошла… – стараясь говорить беззаботно, мямлю я.
– Куда?
– Так домой, я думаю…
– Одна?!
– Почему? Я бы одну не отпустил.
– С кем?
– С Серегой.
– Кто такой?
– Одноклассник мой.
– Я на тебя ее оставил! – жестко напомнил Лева.
– Он хороший парень…
– И ты подарил ему Ольку?
– Не…
– Чо было? Говори толком!
– Ну, подошел, познакомился, станцевал с ней. Потом попросили меня за водой сгонять. Прихожу – их нет нигде. Алик сказал: «Ушли».
– Ты говорил однокласснику, что Олька моя сестра?
Честно – не помню, но ответил так:
– Говорил вроде…
– Ясно. Пошли!
Ох и тяжко было у меня на душе, когда я торопливо шагал вслед за Левой! Небольшую площадь перед «Матрицей», где невозмутимо и красиво, как гестаповцы в фильме про Штирлица, стояли фашики местного розлива, мы преодолели, на удивление, легко. Наверное, потому, что я не был похож ни на волосатого хлипкого миролюбца, ни на мускулистого антифашиста. А Лева в свои восемнадцать с половиной выглядел мужик мужиком, особенно в неверном свете ночных фонарей. Вскоре к нам присоединились два Левиных приятеля.
* * *
На улице тихо, темно и пустынно. Продвинутая молодежь тусуется по барам и дискотекам, еще более продвинутая – чатится в Сети. А старичье, все те, кому за тридцать пять, сидят дома, пялятся в телевизор или вообще уже храпят. Судя по направлению, движемся мы в сторону Набережной, домой, на Край Света. Меня это обнадеживает чуток: может, Лева убедится, что Ольга дома, и уймется. Нет, успокаиваться преждевременно. Слышу, как Лев инструктирует своих спутников:
– Даже если он при бабках, вести Ольку некуда. Все закрыто уже, кроме «Матрицы». Значит, будут искать тихий уголок неподалеку от дома девушки…
Вот показался освещенный четырьмя фонарями мост. За ним – улица Заречная. Перед ним влево – наша милая Набережная без фонарей и асфальта.
– Вон они, – засек парочку Лев.
Еще не зная, что они задумали, я взмолился:
– Лева, не надо!
– Молчи! Борзоту надо учить!
– Он мой друг!
– Ну тогда иди, встань рядом с ним и бейся.
Это в какой же тупик я себя загнал?! Собственной бесхребетностью… харе юлить! Трусостью и тупостью я себя загнал. Униженно замолкаю и плетусь в хвосте «группы захвата».
Все у них вышло четко по плану. Двое парней, что-то обсуждая с озабоченным видом, пошли вперед, будто им дела нет до какой-то парочки. Но на обгоне один из них схватил Серегу за шею и резко согнул, так, что мой одноклассник от неожиданности рухнул на колени.
– Эй, вы чо делаете?! – воскликнула Ольга.
– Иди, девочка, домой, а то Лева заругается, – приказали ей.
Один держал Сергея, другой неизвестно откуда взявшимся ремнем огрел моего одноклассника по мягкому месту. Потом еще и еще… Хлестал не сказать, чтоб с остервенением и приговаривал:
– Не ходи по темным улицам! Не ходи!..
Затем подняли вконец обалдевшего Сережку, развернули от моста в сторону центра и подтолкнули легонько с напутствием:
– Теперь вали отсюда, Ромео!..
И Серега пошел быстро-быстро, а потом и побежал.
Лева без особой нежности дернул меня за брючный ремень.
– Иди давай, проводи девчонку домой.
– Лева…
– Я сказал – иди! И смотри: не проводишь – тоже свое получишь!
Я посмотрел вперед. На дороге не было никого. Одна Ольга растерянно брела в прежнем направлении – в сторону темной половины улицы Набережной.
– Не говори ей, что видел, – посоветовал мой опекун. – Скажешь, бежал следом и вот нагнал почти возле дома.
Услышав мои торопливые шаги, Ольга испуганно обернулась. Мне пришлось, чтоб она, чего доброго, не побежала, проклекотать своим севшим от волнения голосом:
– Это я – Роман!
Она радостно встретила меня и тут же рассказала о том, что я и сам прекрасно видел.
– Зря он без меня сюда пошел, – рассудительно заметил я. – Знал же, что может схлопотать. Что, приставал?
– Нет, анекдоты рассказывал и даже стих прочитал.
– Он еще и поэт?
– Не свои читал, но все равно! И вообще, он на артиста Безрукова немножко похож. Смотрел «Бригаду»?
– Не так чтоб внимательно.
– Ты что! Такой классный сериал!
– Сериал, может, и хороший, только в жизни все эти герои – сволочи и гады! Про это отец мой очень хорошо знает. Или у дядьки своего можешь спросить: ему Штанга до сих пор пытается руки выворачивать. Нет, ненавижу!
И только дома, разметавшись на простыне, перемежая попытку уснуть с охотой на тонко звенящих комаров, вспомнил я, какие планы строил на вечер. По нынешним меркам всего ничего – попробовать поцеловать Ольгу. Но куда там! У калитки усадьбы Вячеслава Петровича Бабченко мы расстались не то что без поцелуя – даже о следующей встрече не договорились. Дежурные «пока-пока», брошенные друг другу, они ведь ничего на самом деле не обещают.
