В мире много сил великих,
Но сильнее человека
Нет в природе ничего.
Мчится он, непобедимый,
По волнам седого моря
Сквозь ревущий ураган.
– Что это ты такое говоришь? Так… так… так прекрасно! – воскликнула Зо, глянув на него с удивлением и восхищением.
– О нет, это не я! Моими устами разговаривал Софокл
{42}. Его драма «Антигона» очень нравилась Епифанию, он знал ее наизусть. Оказывается, кое-что запомнилось и мне.
Дионисий вновь обвел глазами театрон. Да, понятно, почему Актеон так мечтает прочесть здесь свою поэму!
– Сколько же людей имеют счастье приходить сюда?
– Ой, очень много! Наверное, полгорода, – ответила Зо, с неменьшим удовольствием рассматривая арку парода, из-под которой во время представления торжественно выходит хор, площадку-орхестру, где он так чудесно поет и танцует, логейон
[23], скене
[24] и великолепный, хотя и небольшой алтарь Дионису
{43} взявшему под свое покровительство театр.
– Знаешь, Зо, о чем я подумал… В Херсонесе должны бы особо почитать Диониса. Разве не он заботится о театре? Разве не он помогает растить виноград, дающий нашему городу и питье, и доходы? Сегодня Атрей объявил о празднике урожая. Мы, его ученики, тоже примем в нем участие. Если Гермес дарует мне победу в простом, а может, и в двойном беге, пусть он не обижается, я посвящу ее Дионису! А еще мне очень хотелось бы посмотреть, как Актеон будет читать здесь свою новую поэму.
– И мне. Очень-очень! – призналась Зо с грустинкой в голосе. – Но, наверное, для меня это невозможно…
– Почему же?
– Не всегда женщин пускают в театр. А если и пустят, вряд ли у отца найдется столько денег, чтобы оплатить сразу три места. Ладно, пойдем обратно.
Они снова прошли мимо монетного двора, но теперь Зо повела Дионисия в другую сторону – на агору.
Ряд мраморных статуй, прославлявших достойных граждан Херсонеса, величественные храмы… Дионисий уже видел все это накануне, мельком. Но теперь, когда не надо было торопиться, он замер надолго, пока Зо не окликнула:
– Пойдем отсюда! День бежит так быстро, а ты должен еще увидеть теме́нос.
Эта священная территория Херсонеса лежала за невысокой оградой, прижимаясь одной стороной к морю. Зо подвела своего друга к огромной, локтей в двенадцать, великолепной статуе.
– Это Афина
{44}! – сказала шепотом, уважительно. – Правда, она красивая?
– Конечно. Богиня не может быть некрасивой, – так же тихо ответил Дионисий. – Вчера Актеон упоминал об алтаре Партенос скульптора Пасиада. Где же он?
– Смотри!
Беломраморный алтарь с изображенными на нем цветочными гирляндами, украшенный портиком с кариатидами, действительно заслуживал сказанных о нем слов. За алтарем возвышался храм.
– Вот жилище Партенос. – Голос Зо трепетно задрожал, глаза исполнились тайны и благоговения.
Ступая босыми загорелыми ногами по белым известняковым плитам, она подошла к храму. Дионисий, чуть помедлив, догнал ее, встал рядом. Главный фасад жилища Партенос украшал шестиколонный пронаос с красочно расписанными статуями, выполненными настолько великолепно, что каждую линию, каждый изгиб каменных изваяний можно было легко проследить, несмотря на высоту, на которую вознес их херсонесский архитектор. В пронаосе на массивных каменных плитах были высечены декреты народного собрания, и Дионисий начал читать, но скоро понял, что утомился и увиденное больше не оставляет в нем нужного следа. Дав себе слово обязательно прочитать все декреты до единого позже, он помотал головой, прогоняя усталость, и, поймав вопрос в глазах Зо, кивнул:
– Да-да! Ты догадалась. Сегодня чаша впечатлений переполнена. Никто не показал бы мне Херсонес так же хорошо, как ты! Может, теперь мы спустимся к морю?
Девочка глянула на солнце.
– О нет, Дионисий! Больше всего мне хочется пойти с тобой к морю! Но пора возвратиться домой.
– Чем ты будешь заниматься дома?
– У меня много различной работы. Сегодня мы с мамой и рабынями собираемся ткать. Мама будет работать за станком, а я готовить для него нити.
– Зо, неужели тебе не надоедает изо дня в день делать одно и то же? Моя мама тоже пряла, чтобы обеспечить нас тканями, и мы с Дайоной всегда удивлялись, как у нее хватает терпения. Эти нити… Их так много! И они все время норовят запутаться!
Смех полетел по площади, но Зо вспомнила, где находится, осеклась, потянула Дионисия за ограду. И только там ответила:
– Но как может быть по-другому? Мужчины должны принимать и развлекать гостей, выполнять ту работу, которую поручили им боги: быть защитниками, торговцами и путешественниками. А женщинам вверено рожать детей и вести хозяйство. С этим приходится мириться, даже если иногда становится скучно. Таков порядок, и его нужно соблюдать, иначе всё перемешается и развалится.
– Ты сейчас говоришь истины, но лицо твое может служить образцом для трагической маски, какие надевают актеры, – улыбнулся Дионисий. – Предназначение мужчины и женщины определено на Олимпе. Но у каждой вещи и явления есть темные и светлые стороны. Давай поищем то, что будет нам по душе. Хочешь, встретимся с тобой завтра? Сходим в мастерскую коропласта, погуляем у моря или за стенами Херсонеса?
