Книга Пьер, или Двусмысленности, страница 124. Автор книги Герман Мелвилл

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Пьер, или Двусмысленности»

Cтраница 124

Пьер уже предвидел что-то в этом роде – одного взгляда на мольберт ему было достаточно, чтобы заподозрить это. Поэтому его ответ был довольно продуманным. Он сказал, что, коль скоро Люси чувствует себя в этом заинтересованной, постоянные совершенствования в своем искусстве на практике, вне всяких сомнений, были бы к великой пользе, предоставив ей занятие, которое приносит настоящую радость. Но так как теперь она едва ли может надеяться на какую-либо поддержку от богатого светского круга общения своей матери, несомненно, подобная идея, должно быть, никак не вяжется и с ее собственными желаниями, и поскольку только на одних обитателей Апостолов она могла – по крайней мере, какое-то время – с основанием рассчитывать как на натурщиков, и поскольку эти обитатели Апостолов почти все были оборванными и без единого пенни, хотя, по правде говоря, попадались среди них иные особы, которые выглядели на удивление обеспеченными, – поэтому Люси не должна ждать немедленных высоких заработков. Конечно, вскоре она может создавать что-то очень привлекательное, но в начале было бы хорошо умерить свои ожидания. Это предостережение было, по-видимому, вызвано тем известным, стоическим, угрюмым настроением Пьера, кое появилось у него за последнее время, и приучило его никогда ни в чем не ждать хорошего, но всегда предполагать дурное; правда, не без готовности к благоприятному исходу дела; и поэтому, если происходило что-то хорошее, что ж, тем лучше. Он добавил, что готов этим же утром обойти все комнаты и коридоры Апостолов, чтобы поведать всем, что его кузина, леди-художница, которая работает пастелью, занимает соседнюю с ним комнату и будет рада любым натурщикам.

– И теперь, Люси, сколько будут стоить твои рисунки? – спросил Пьер. – Ты знаешь, что это очень важный вопрос.

– Я полагаю, Пьер, их стоимость должна быть очень низкой, – ответила Люси, глядя на него в задумчивости.

– Очень низкой, Люси; несомненно, очень низкой.

– Хорошо, значит, десять долларов.

– Десять английских банков со своими сокровищницами, Люси! – закричал Пьер. – Боже мой, Люси, да это почти четверть дохода для какого-нибудь обитателя Апостолов!

– Четыре доллара, Пьер.

– Я сам назову тебе цену, Люси, но сперва ответь: сколько времени займет закончить один портрет?

– Два сеанса позирования и два утра моей работы в уединении, Пьер.

– И постой – каковы твои материалы? Думаю, они не слишком дорогие. Они не хрустальные, твои инструменты, ты ведь не точишь их с помощью бриллиантов, Люси?

– Послушай, Пьер! – сказала Люси, выставляя вперед ладошку. – Послушай, это несколько угольных карандашей, кусочек хлебного мякиша, один или два пастельных карандаша и лист бумаги – вот все.

– Хорошо, значит, ты можешь брать один доллар семьдесят пять центов за портрет.

– Только доллар семьдесят пять центов, Пьер?

– Я даже опасаюсь, что мы подняли цену слишком высоко, Люси. Ты не должна просить непомерных денег. Рассуди сама: если твои услуги будут стоить десять долларов, то ты будешь оказывать их в кредит; тогда у тебя будет полно натурщиков, но взамен ты не получишь почти ничего. Но если ты опустишь свои цены и также скажешь, что тебе должны платить наличными – старайся не слишком глазеть на качество банкнот, – тогда у тебя будет не так много натурщиков, это точно, но больше денег. Надеюсь, ты понимаешь.

– Все будет именно так, как ты говоришь, Пьер.

– Значит, решено, я напишу для тебя объявление, где изложу твои условия, и повешу его на видном месте в твоей комнате, чтобы каждый обитатель Апостолов мог знать, чего ему ожидать.

– Благодарю тебя, благодарю тебя, кузен Пьер, – сказала Люси, поднимаясь со своего места. – Меня радует твой приятный и не совсем безнадежный взгляд на мой скромный маленький план. Но я должна быть чем-то занята, я должна зарабатывать деньги. Как видишь, я и так съела слишком много хлеба этим утром, а еще не заработала ни единого пенни.

Пьер с веселой грустью мысленно сопоставил тот маленький кусочек хлеба, к коему она прикоснулась этим утром, с тем большим упоминанием о нем, сделанном ею, и стал было подтрунивать над ней, но она ускользнула в свою комнату.

Он вскоре очнулся от странных грез, кои охватили его, едва лишь он сделал выводы из этой сцены, когда рука Изабелл притронулась к его колену, и она устремила на него тяжелый многозначительный взгляд. В продолжение всего предыдущего разговора она хранила полное молчание, но внимательный наблюдатель мог бы, возможно, заметить, что в ней бушевали некие новые и очень сильные – пока сдерживаемые – эмоции.

– Пьер! – сказала она, резко наклонившись к нему.

– Ну, ну, Изабелл, – с запинкой ответил Пьер; в то же время таинственный румянец залил ему все лицо, и шею, и лоб; и он невольно отстранился немного назад от ее соблазнительного тела.

Опешив от такой его реакции, Изабелл пристально изучала его глазами, затем медленно поднялась с места, с безграничномрачным высокомерием распрямила плечи и сказала:

– Если твоя сестра когда-либо подойдет слишком близко к тебе, Пьер, то скажи заранее об этом своей сестре, ибо сентябрьское солнце не столь ревниво прогоняет туман в долине прочь с надменной земли, как мой тайный бог прогонит меня от тебя, если я когда-либо слишком близко подойду к тебе.

При этих словах Изабелл прижала одну свою руку груди, словно решительно чувствуя, что нечто смертельное скрывается в ней, но его внимание в ту минуту куда больше занимал сам тон ее слов, чем тот особенный жест, поэтому Пьер не оценил должным образом всю многозначительность, с коей она приложила руку к своей груди, хотя после когда он вспоминал об этом, то сразу и до конца понял его мрачное значение.

– Слишком близко ко мне, Изабелл? Солнце или роса, ты приносишь мне благо! Могут ли солнечные лучи или роса чересчур приблизиться к тому, что они согревают и орошают? Значит, сядь рядом со мной, Изабелл, и сядь поближе, обними меня как можно крепче – если ты так можешь, – чтобы мое тело могло быть континентом для двоих.

– Красивые перья окрыляют красивых птиц, как я слышала, – сказала Изабелл с величайшей горечью, – но разве красивые слова порождают прекрасные деяния? Пьер, ты сейчас попросту отдаляешься от меня!

– Когда мы должны сердечно обняться, мы сперва раскрываем наши объятия, Изабелл; я раскрываю свои объятия лишь для того, чтобы быть ближе к тебе.

– Отлично, все слова – это отъявленные стрелки, деяния же – целая армия! Пусть будет так, как ты говоришь. Я все еще верю тебе… Пьер.

– Я затаил дыхание, ожидая твоих слов; что такое, Изабелл?

– Я была глупее каменной глыбы; я в бешенстве, когда думаю об этом! И прихожу в еще большее бешенство оттого, что ее великая кротость должна была впервые указать мне на мою собственную глупость. Но ей не опередить меня! Пьер, и я должна каким-то образом работать для тебя! Послушай, я продам эти волосы, вырву и продам эти зубы, но я найду способ заработать деньги для тебя!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация