Хикаму Беннани сорок лет. Он живет в северной части полуострова Ютландия с девятилетним сыном, женой-датчанкой Сэти и новорожденным малышом. Хикам родом из Марокко. Когда ему было семнадцать, семья Хикама переехала в Англию. Двенадцать лет он прожил в Брайтоне, а последние одиннадцать — в Дании. Хикам считает, что хюгге есть везде. Главное — хорошая компания, спонтанность, еда и напитки, услаждающие чувства.
«В Марокко есть свой символ хюгге — поднос с мятным чаем и стаканчиками. Ни одно дело не делается, прежде чем не сядешь и не выпьешь чаю. Повсюду подушки и пуфики, чтобы было удобно и можно было расслабиться. Некоторые мужчины носят джеллабы
[3]. К чаю подают фрукты, соленые орешки. Разговоры не прекращаются, обсуждать можно что угодно: последние события на родине и за границей, происшествия в Касабланке. Но начинается все обычно с местных сплетен: „Про Фатиму слышали? Она вышла замуж! Серьезно! Дочь того-то и того-то…“ И так может продолжаться часами.
В Англии я часто находил хюгге в пабах. У англичан есть „свои“ пабы, своя именная кружка в них — оловянная, с выгравированным именем. В пабах неформальная обстановка, люди собираются для легкого общения, рассказывают анекдоты. Здесь, в Дании, мне очень не хватает воскресных обедов в пабе. В Брайтоне, где живет моя семья, по воскресеньям мы всегда ходили в паб. Садились, заказывали жареную баранину и йоркширский пудинг и рассказывали, как кто провел выходные. Потом многие из этих историй пересказывались снова и снова, мы смеялись, нам было легко, весело — нам было хюгге.
Датчане — прямолинейный народ, они сразу переходят к откровенным разговорам. В Дании хюгге всегда бывает в компании близких родственников и хороших друзей. В Марокко мы часто ощущаем хюгге в присутствии людей, которых не так хорошо знаем. Интимное пространство дома открыто для соседей и малознакомых людей».
«Основное различие между датским хюгге и хюгге в других частях света в том, что датчане придумали этому феномену особое название. Теперь, когда я живу в Дании и знаю, как это называется, я чаще нахожу хюгге и сам создаю его в разных ситуациях. Слово „хюгге“ включает все — дружеское общение, усладу чувств, спонтанность. Это слово передает целую гамму сложных понятий. Оно включает все, и, зная это слово, начинаешь лучше понимать, что такое хюгге.
Мне кажется, хюгге есть повсюду, в любой стране мира, и все народы воспринимают это понятие очень похоже. Ценность хюгге в том, что этот феномен универсален. В атмосфере хюгге можно расслабиться и быть самим собой, не боясь осуждения.
Хюгге нужно сделать всеобщей религией!»
Потенциал хюгге
Датский феномен хюгге не раз подвергался критике местных политических партий — как левых, так и правых.
Левое крыло критикует хюгге за то, что оно способствует замкнутости и отторжению граждан, не принадлежащих к скандинавской культуре. Для правого крыла хюгге — препятствие на пути амбиций, движения, роста. Если мы слишком предаемся хюгге, страдает продуктивность и эффективность, нет развития.
Но основные ценности хюгге несут огромный потенциал. Так считает двадцатипятилетний предприниматель и учитель народной школы Миккель Винтхер. Министерство культуры Дании провело опрос, в котором датчан (включая Миккеля) попросили высказать свое мнение о датской культуре и назвать ее элементы, которые можно было бы включить в список нематериального культурного наследия ЮНЕСКО. В этом списке перечислены культурные феномены — обычаи, традиции, ремесла. А может, и хюгге место в списке? Миккель Винтхер активно поддерживает эту идею.
«Хюгге — это когда мы говорим: „Хватит обсуждать политику, время хюгге!“ Мы забываем о различиях и делаем что-то вместе. С хюгге мы становимся просто людьми, отбрасываем все, что нас разъединяет, и начинаем понимать, что все мы в одной лодке. В хюгге нет элемента конкуренции.»
«Именно эта особенность хюгге — отсутствие соревновательности — лежит в основе датской социальной политики, в частности, движения народных школ, культуры волонтерства, столь распространенной в Дании, и кооперативов.
Датские народные школы — это сеть современных учебных центров для взрослых, рассчитанная в первую очередь на сельских жителей. В народных школах сельское население учится чему-то новому, открывает новые возможности. Идея народных школ в том, что учителя и студенты владеют определенными навыками, и каждому есть чем поделиться. Кроме того, каждому есть чему научиться. Поступающие в народную школу просто хотят учиться. Там нет оценок и экзаменов, отсутствует внутренняя конкуренция. Студенты и учителя образуют сообщества; новые идеи объединяют и приводят к созданию более сплоченного общества — а это огромное преимущество как для отдельного человека, так и для общины в целом.
Именно в народных школах родилась идея кооперативов. Люди, живущие сельским хозяйством, объединились против внешнего, демпингующего рынка. Вместо того чтобы ввязываться во внутренние ценовые войны, фермеры, владельцы молочных хозяйств и земледельцы приняли важное решение и объединились в кооперативы. У каждого в кооперативе была своя доля и соответственно процент прибыли.
Движение народных школ и кооперативов — пример того, как хюгге и свойственный ему антисоревновательный дух укрепил местные сообщества в Дании.
Я верю, что мир нуждается в хюгге. Хюгге — лекарство от отчуждения, оно необходимо нам, чтобы абстрагироваться от различий и сосредоточиться на общих ценностях, свойственных всем людям. С народными школами и кооперативами мы сумели это реализовать.
Хюгге способствует сплоченности, сотрудничеству и любви — ценностям, которые находят отклик в сердце каждого человека».
ХЮГГЕ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ
В современной Дании позиции хюгге по-прежнему сильны, но им угрожает мода на здоровый образ жизни, цифровые СМИ и общественный идеал «успешного», эффективного человека. Чтобы хюгге и дальше оставалось любимым занятием датчан, ему необходим «ребрендинг», считает ведущий лайфстайл-эксперт Анне Глад. Вот что она говорит:
