– Почему ты не отвезла посуду к себе? – Елена Сергеевна опустилась в кресло, достала платок, промокнула глаза.
– Елена Сергеевна. – Ника постаралась напомнить помягче. – Мы с Кириллом разошлись три года назад.
Сервиз действительно нужно было куда-то пристроить. Ника открыла буфет, кое-как всунула туда тарелки, подвинув все остальное.
– Так нельзя было поступать, Ника, – печально и укоризненно сказала свекровь. – В жизни всякое бывает, нужно уметь терпеть. Нужно прощать и понимать друг друга.
Ника приступила к следующей коробке, бумаги и ноутбук сложила на круглый обеденный стол.
– Данила хотел взять компьютер.
– Так почему ты не дала? – нахмурилась свекровь.
– Потому что это не моя вещь, – не сдержалась Ника. Зря не сдержалась, Елена только что потеряла сына.
– Ника! – Свекровь покачала головой и заплакала. – Ну как ты можешь! Кирюша твой муж!..
Ее муж выгнал ее три года назад. От воспоминания начало подташнивать, а Ника считала, что благополучно пережила то печальное событие.
– Люди не всегда вольны в своих чувствах. Кирилл не виноват, что снова увлекся Машенькой. Понимаешь, Ника, он не виноват! Он ничего не мог с собой поделать! Машенька его первая любовь. Она тогда только что вернулась из-за границы. Нужно уметь понимать и других людей, не только о себе думать…
– Елена Сергеевна! – Не глядя на свекровь, Ника быстро доставала чужое имущество. – Кирилл меня выгнал. Я понятия не имею, кто такая Машенька.
«Маша? – говорил Кирилл в трубку тем утром, когда она в последний раз была счастливой. – Давно приехала?»
Ника тогда не спросила, кто такая Маша, да он и не ответил бы. Он не терпел, когда лезли в его дела. Она тогда забыла про эту Машу, едва Кирилл положил трубку. Тем утром она точно знала, что Кирилл любит ее одну. И готов отдать за нее жизнь.
– О господи! Это просто девочка, в которую он был когда-то влюблен. Чувство снова вспыхнуло и прошло. Ты должна с пониманием к этому относиться.
– Я отношусь с пониманием. – Ника сломала коробки, чтобы занимали меньше места, сунула мусор в строительный мешок. Придется выбросить по дороге. – В чемодане одежда Кирилла.
– Нужно отнести в храм.
– Хорошо. – Везти домой вещи бывшего мужа не хотелось до смерти. – Пусть пока у вас полежат.
Не сию же секунду она должна нести вещи в храм. Сначала нужно узнать, когда и кому их можно отдать.
Быстро, пока свекровь не навязала ей чемодан с вещами, Ника ухватила мешок с мусором, торопливо отнесла его к входной двери.
Громоздкие вещи – дубленка, куртки, лежали в последней коробке, которую Ника даже не открыла. Как-то неправильно она ведет себя со свекровью, но желание исчезнуть отсюда было совершенно непреодолимым.
– Спасибо! – Она обидела свекровь. Елена Сергеевна проводила ее равнодушным взглядом, как курьера, доставившего заказ.
– Не за что.
Ника подхватила мусорный мешок и с облегчением закрыла за собой дверь.
Совесть подсказывала, что она поступила с несчастной матерью, потерявшей сына, недопустимо, но Ника постаралась совесть не слушать.
С ней когда-то тоже поступили недопустимо.
Уля еще не успела уехать из питомника.
– Дождись меня, – попросил Данила. – Сейчас такси возьму и приеду. Я около дома Кирилловой мамы.
– А машину где оставишь?
– Здесь.
– Ну… Не знаю… – Идея бросить машину в чужом районе Уле не понравилась.
– Я сейчас приеду, – проявил твердость Данила и быстро отключился.
На душе было противно. Он очень жалел Лизу, жалел Елену Сергеевну и даже Нику, которая старательно делала вид, что все происходящее ее совершенно не касается. А если она что-то и делает, то это чистая благотворительность.
Ника сильно изменилась за прошедшее время. Раньше была веселой молоденькой девчонкой, смешливой, остроумной, а теперь плотно сжатыми губами напоминала строгую учительницу. Не потому что одета как-то не так или причесана слишком строго, а непонятно почему. Ей бы в политику податься, там таких много.
А причесана она, кстати, совсем не по-учительски, непослушные волосы выбиваются из стрижки и торчат во все стороны.
Машина с шашечками пришла быстро, через семь минут. Данила прогуливался по двору, ощущая, как неуловимо пахнет приближающейся весной. Двор изменился. Раньше здесь не было огороженных газонов, не было детской площадки с разнообразными качелями. Они собирались у лавочки, стоявшей в центре двора, курили тайком, трепались о чем-то. Это когда в школе учились. Вообще-то, во дворе Кирилла они тусовались редко, в основном у Сашки. Удивительно, но всю их компанию притягивал к себе не весельчак Кирилл, а Саша, который и улыбался-то редко. Если бы не отличные физические данные, Сашу вполне можно было бы назвать ботаником. Учился приятель всегда отлично, анекдотов с матом не рассказывал и за неприметной Лизой ходил как привязанный.
Впрочем, компания была небольшой – он сам, Кирилл, да еще пара ребят, с которыми сейчас Данила почти не виделся.
Таксист ехал медленно, Данилу это раздражало. Сам он правила не нарушал, но и не плелся как новичок.
– Сейчас налево, – подсказал Данила, поворот к питомнику был почти незаметен.
Уля ждала на улице, заулыбалась, побежала, увидев, как он вылезает из машины.
– Я тебя очень люблю, – обнимая жену, шепнул Данила.
Недавняя тоска прошла сразу. Пока Уля бежит ему навстречу, ему нечего бояться в этой жизни.
– Я тебя тоже люблю. – Жена чмокнула Данилу в щеку, засмеялась, потянула за руку. – Пойдем, посмотришь, как выросла Муся.
По его представлениям, Муся была сущим уродом. Он вообще маленьких собак не любил и назначения их не понимал. Если собака друг и охранник, это понятно, а если кому-то хочется тискать крохотных уродцев, купили бы себе игрушку.
В клетке Муси, собачонки здорово напоминающей крысу, помимо миски с водой, валялись детские плюшевые игрушки. Не самые дешевые, между прочим.
– Выросла, правда? – Уля смотрела на мужа счастливыми глазами.
– Правда, – согласился Данила.
Муся лениво повиляла хвостом. Хвост был точно как у крысы.
Уля побежала к тетке предпенсионного возраста, неприметно сидевшей на стуле около двери, Данила тетку даже не сразу заметил. Жена принялась давать указания, тетка кивала, ласково на нее глядя. Данила был абсолютно уверен, что указаний женщина выполнять не станет. Вообще-то, питомник, помимо беспокойства, давал деревенским и выгоду. У Ули работали то ли три, то ли четыре тетки, которые никогда бы не нашли работу рядом с домом. Сейчас вообще работу найти трудно, это Данила знал лучше других.
