Зазвонил сотовый, он, чертыхнувшись, ответил. Звонили с работы. Действительно срочно требовалось его присутствие, он вяло сопротивлялся.
– Поезжай, Федор, – вздохнула Лиза, когда он сунул телефон в карман. – Поезжай, никому не нужно, чтобы ты здесь сидел.
Это нужно ему.
Но поехать на работу было необходимо.
Снова зазвонил телефон, на этот раз Лизин. Пока она искала его в сумке, тихая музыка усилилась, сменилась громкой.
– Да, – говорила Лиза. – Да…
У позвонившего что-то случилось, это Федор понял сразу.
– Умерла Варина мама. – Лиза бросила телефон на диван, постояла. – Я сейчас поеду к ее соседке.
– Ты знаешь соседку медсестры? – удивился Федор.
– Познакомилась.
– Я тебя отвезу.
– Давай, – согласилась она.
По дороге Лиза рассказывала, что соседка Людмила позвонила в больницу, и ей сообщили печальную новость. Она одна с ребенком, ей надо помочь.
Лиза напомнила себя прежнюю, и необъяснимая, недостойная, бабья тревога, мучившая с утра, отступила. Федор не знал, что было бы лучше, если бы тревога не отступала.
День выдался хлопотный. Один из мастеров, которому Данила абсолютно доверял, должен был на несколько дней уехать из Москвы, а равноценной замены не было. И не отпускать парня нельзя, он – белорус по гражданству, получил долгожданный вид на жительство, и оформлять документы требовалось срочно.
– Я вернусь послезавтра, – заверял мастер, но Данила ему не верил. Не верил не потому, что парень намеренно его обманывал, а потому что лучше других знал, как тянется бумажная волокита. То одной тетки, от которой требуется какая-нибудь закорючка, на месте не окажется, то другой, то полноценный будний день в государственной конторе сделают не приемным, то еще что-нибудь не задастся.
Документы в Москве оформить проблема, а в провинции тем более. Ехать мастеру предстояло куда-то под Вологду, к родственникам жены.
– Оформишь и приезжай, – решил Данила. – Не срывайся, лучше сразу все сделай, а то потом намучаешься ездить, только дольше выйдет.
Парень вернется, как только сможет, Данила не сомневался. Во-первых, потому что деньги ему очень нужны, а деньги напрямую зависели от работы фирмы. А во-вторых, Даниле – во всяком случае, он старался так думать – удалось создать то редкое, что почти не встречается в многострадальном российском бизнесе – команду.
Данила здорово обжегся когда-то. Когда-то он считал себя членом команды, а оказалось, что команды никакой не было, а было только воровство и самодурство.
Он тогда о своей фирме еще не думал. Тогда его вполне устраивало положение наемного спеца.
Жизнь изменилась сразу, в одночасье. То есть изменилась не жизнь, изменилось его отношение к жизни. Впрочем, жизнь изменилась тоже.
В тот день они сдали новый объект. Ремонт восстановленного здания был выполнен отлично, и в том, что все документы будут подписаны, Данила не сомневался. Он лично проверял все поступаемые на объект материалы, ругался с поставщиками, требовал замены, если замена была необходима, и добивался своего. При этом ему даже удалось заметно сэкономить первоначально выделенные деньги, чему директор фирмы искренне изумлялся.
Директор Даниле нравился. То есть нравился до того памятного вечера. Директор был исключительно вежлив, знал и помнил всех прорабов, при встрече радовался подчиненным, как родным, и вызывал у всех без исключения огромное уважение.
Вообще-то, Данила знал, что положение у фирмы шаткое, конкуренты наступали на пятки, а экономический кризис ставил заметные преграды. Слухи о сокращении в фирме то затихали, то обретали новую силу, но Данила к ним не прислушивался. Знал, что работает не хуже, а лучше остальных, и верил, что его уволят в последнюю очередь. Дурак был.
В тот день Данила приехал в контору, сияя от счастья. Сданный объект был важным, и Данила чувствовал себя победителем. Он даже не сразу понял, что говорит ему начальство.
– Ты понимаешь, Данилка, – жалобно смотрел на него директор. – Я ничего не могу сделать. Ничего. Я человек подневольный. Мне приказали сократить прорабов, и все! Хоть голову разбей! Ты молодой, перспективный, ты работу найдешь. Или знаешь что, приходи через месячишко, я тебя снова приму, обещаю! За месяц все устаканится, и я тебя втихую назад возьму…
Данила ехал из конторы в метро, машины у него тогда еще не было, стоял в углу вагона и в голове стучало – надеяться надо на себя. Надеяться надо только на себя.
Ему казалось тогда, что жизнь кончилась, хотя ничего особо страшного не случилось. Без работы он действительно не остался бы, отец давно предлагал устроить его через знакомых в какую-нибудь проектную контору. Будет сидеть себе в чистом костюме за компом, а не таскаться по грязи с работягами.
Он поехал тогда не домой, к родителям, а к Сашке. Открыл ему Кирилл и долго хохотал, слушая печальный Данилин рассказ.
– Нечего было из кожи лезть, – резюмировал Кирилл, отсмеявшись. – Что ты в передовики рвался? Работал бы как все! Директор твой не дурак, ему конкуренты не нужны, а ты как раз в конкуренты ему и лез. Директор тоже наемный, зачем ему подчиненный, который деньги экономит? Деньги-то не директорские, деньги фирмы. Решат хозяева в ситуации разобраться, директора скинут, а тебя, умника, назначат. Ему это надо?
Лиза тогда Кирилла оборвала, принялась Данилу утешать, а Саша спокойно сказал:
– Убытки ум дают. Прорвемся, Данила. Хочешь, я у больных насчет работы поспрашиваю?
– Нет, – уверенно отказался Данила. – Я хочу свою фирму.
Надеяться надо только на себя.
Специально Данила команду не создавал, просто старался относиться к подчиненным по-человечески, в трудные моменты сочувствовал и поддерживал, разгильдяйства не спускал, за воровство увольнял сразу. Когда в фирме дела шли неважно, сквозь пальцы смотрел на то, что мастера подрабатывают на стороне. Ребятам надо содержать семьи, никуда не денешься. А когда требовалась срочная работа, делался непреклонным.
Он знал, ребята его уважали. Бухгалтерша на прошлый его день рождения, который наспех вечером отмечали в конторе, расчувствовалась, заплакала даже, и повторяла, протягивая к нему рюмку:
– Мне так повезло, что я с тобой работаю, Данила! Так повезло! Чтобы добрый начальник был… Это как в лотерею выиграть!
– За доброго и справедливого! – сказал тогда кто-то, и все подхватили.
Сказано, конечно, было немного в шутку, но и всерьез тоже.
Вообще-то, Данила заработать авторитет у работяг не старался, но слышать это было приятно.
Уля тоже часто говорила – ты у меня очень добрый, Данила. Иногда говорила с восхищением, иногда с легким сожалением. Это когда ему из-за собственной «доброты» приходилось уезжать по служебным делам в неурочное время.
