К счастью, больших пробок не было. Федор съехал с трассы на дорогу, ведущую к дачным поселкам, остановился, прижавшись к обочине, внимательно посмотрел на электронную карту.
Треугольный участок леса лежал справа. Участок окаймляли дороги. Сначала хотел объехать лес, потом передумал, направился сразу к Данилиной даче.
От того, что он может больше не увидеть Нику, становилось пусто и начинало подташнивать.
Сейчас казалось невозможным, что еще недавно он совсем о ней не думал. И невозможным казалось, что он когда-то ждал свиданий с Настей, как величайшего счастья.
Думать надо было о чем-то другом, но он больше всего жалел, что не успел сказать Нике, как сильно она ему нужна. Что ему пусто без нее, печальной, умной и необходимой. Ему необходимой, Федору.
Когда-то давно она его раздражала. На Сашкином дне рождения юная жена Кирилла смотрела на мужа, как на божество, кидалась исполнять его прихоти и светилась непонятной и раздражающей радостью.
«Принеси сигареты», – приказывал Кирилл, и жена кидалась за сигаретами. Еще за чем-то кидалась, и еще за чем-то. Федору было противно на это смотреть.
Железные ворота показались неожиданно. Он остановился, прошел через калитку, расположенную вплотную к воротам.
– Здравствуйте, – закивал появившийся откуда-то азиат-сторож. Сторож был неопределенного возраста и, улыбаясь, демонстрировал золотые зубы.
Федор лет сто не видел золотых зубов.
– Здравствуйте, – вежливо кивнул Федор.
Азиат принялся отодвигать засов на воротах, Федор вернулся к машине, въехал на территорию поселка. Нужный дом он нашел сразу, секретарша Данилы сделала хороший чертеж, точный.
Пока ехал к дому, заметил на территории поселка только одну машину. Из светлого седана мужчина в распахнутой куртке вытаскивал какие-то сумки. Рядом стояла женщина, недовольно обернулась на машину Федора.
Темного джипа не было.
Висячий замок на воротах был небольшой, но сорвать его Федору было нечем. Он подтянулся, перекинул ноги через забор, спрыгнул. Если соседи позвонят в полицию, замучается отмываться.
Двор был покрыт ровным осевшим снегом. За последние теплые дни снег подтаял, наст хорошо держал Федора, провалился он только дважды, у самого дома.
Здесь давно никого не было. Наверное, несколько месяцев.
Он все-таки обошел дом, понимая, что только зря теряет время. Навалилась слабость, тупая, противная. Федор сел на заснеженное крыльцо, не понимая, что делать дальше.
Какая-то птица, черная, поменьше вороны, опустилась на снег прямо перед ним. Походила, лениво каркнула, улетела.
Федор достал телефон, посмотрел на него и, ни на что не надеясь, мизинцем принялся набирать текст. Текст был короткий: «Тронешь ее хоть пальцем, убью».
Эсэмэска дошла до Данилы быстро, почти мгновенно.
Ответного звонка Федор не ждал, и телефон не зазвонил.
Потом он объехал треугольный участок леса. Блестел мокрый асфальт на дороге, попадались редкие машины.
В конце концов остановился перед поворотом к трассе, чувствуя тот же тупой ступор, как у мертвого Лизиного тела.
И тогда заметил джип, который искал.
Времени на растерянность у Данилы не было. Он оглядел дорогу, лежалый снег перед разросшимися у самого асфальта кустами, стену деревьев за ними.
Лес был грязный, замусоренный. Грибники иногда находили здесь сыроежки, свинушки, но Данила положить в корзину гриб из такого неприятного места брезговал. Все равно что с помойки подобрать.
Мимо проехал серый «Форд», Данила проводил его глазами.
Если Ника убежала в сторону трассы, это конец. За деревьями, создающими впечатление, что лес подступает к дороге с обеих сторон, была деревня, а на самой трассе поймать Нику совсем невозможно. Трасса никогда не пустует.
«Она бы не рискнула перебежать дорогу, – успокоил себя Данила. – Она метнулась к ближайшим кустам. Точно».
Он захлопнул дверь машины, достал из багажника разводной ключ, огляделся и ступил на снег. Через пару шагов провалился по колено. Идти было тяжело, он с трудом вытаскивал ноги. Поискал глазами тропинку, заметил совсем рядом, пробрался к утоптанному снегу.
Лес казался вымершим. Данила шел медленно, внимательно оглядывая белый снег между деревьями. Деревья росли часто, но спрятаться на снегу невозможно. Он должен ее найти, и он ее найдет. Нужно только успеть до темноты.
Несколько раз звонил мобильный в нагрудном кармане, Данила доставал телефон, смотрел на экран. Звонки были от Федора, и он снова убирал телефон в карман.
Старый телефон, с которого он звонил сначала медсестре, а потом Лизе и Нике, куда-то запропастился, в карманах его Данила не нашел. Наверное, выронил, когда возился с Никой на заднем сиденье. Ну и черт с ним. Он больше не понадобится.
Телефон вместе с симкой был еще бабушкин. Бабушка умерла пять лет назад, а телефон Данила почему-то оставил. Как чувствовал, что может пригодиться.
Дважды звонили прорабы, он тоже не ответил. Не хотел отвечать и секретарше, но передумал, откликнулся. Подчиненные привыкли, что он всегда на связи, могут запомнить.
– Что, Даша? – спросил он секретаршу.
Ему было хорошо с ней работать. Впрочем, иначе он ее просто уволил бы.
На нее можно было положиться, Даша ни разу ничего не перепутала, всегда была под рукой и понимала его с полувзгляда.
– Данила… – Она была напугана, но он не обратил на это внимания. Он сам напуган дальше некуда.
– Ну говори, Даш.
– К тебе из полиции приходили.
– Кто? – удивился Данила. До чего же все не вовремя. – Зачем?
Рассказы о том, что менты доят бизнес, он слышал, конечно. Но тут ему бояться нечего. Эти проблемы чиновник обязан решить. Пусть отрабатывает откат.
– Тебя спрашивали. Я сказала, что к вечеру будешь.
– Они ушли?
– Да.
– Ладно. – Данила остановился, вгляделся в чернеющие справа кусты, пошел дальше. – Разберемся.
– Еще какой-то Федор приходил… – она замялась, тяжело вздохнула. – Спрашивал, где у тебя дача.
– Ты сказала?
– Да, – с заминкой призналась Даша.
– Ничего, – успокоил он. – Все нормально.
Все было ненормально, но Дашка уж точно не могла ему помочь.
Зря он не выключил телефон, запоздало пожалел Данила. Теперь по звонкам можно определить, где он находился. Сотовые компании располагают такой информацией.
Это была ошибка, и из нее следовало, что труп Ники должны обнаружить где-то в другом месте.
Он помедлил, но телефон выключать не стал. Уже поздно.
