– Что, Света?
На лице секретарши было широкими мазками выписано самое красноречивое недоумение.
– Эльдар Сергеевич, к вам Лиза Голицынская.
Эльдар встал. По его подсчетам Лизе сейчас следовало быть на полпути к Вене. Он и сам не ожидал, что кабинет вдруг качнется, словно на волнах, а в приоткрытое окно ворвется соленый морской ветер, и штора вскипит, как парус пиратского корабля.
– Пусть проходит, – сказал Эльдар и не услышал слов.
Лиза медленно вошла в кабинет и закрыла за собой дверь. Она двигалась очень осторожно, словно шла по тростинке над пропастью. Эльдар вышел из-за стола и сделал шаг навстречу.
– Я ведь говорил тебе – уезжай, – произнес он, и тогда Лизу прорвало, и она чуть ли не одним прыжком пересекла кабинет и бросилась ему на шею. Эльдар обнял ее и подумал, что перестает понимать происходящее. Вообще.
– Я не могу тебя оставить, – услышал он. – Не могу.
* * *
Когда Эльдар отвез Лизу в общежитие и велел не высовываться оттуда до тех пор, пока он не разберется со своими проблемами, далеко-далеко, в другом пласте реальности, Лали шла через ночной лес и знала, что когда-нибудь он закончится. Мысль была очень простой и пахла болотными травами и тиной. Сладкий воздух был наполнен ароматами сырой земли и мха на стволах деревьев, а в небе раскинуло свои корни и ветви зеленое созвездие Иисуса-на-болотах. Лали не смотрела вверх: созвездие внушало ей безотчетный ужас, словно лохматые звезды могли вдруг сорваться со своих мест и рухнуть вниз.
Где-то в другом мире ее звали по-другому, но Лали не хотела об этом думать. Мысли не нравились ей, они были колючими и неудобными, и голова начинала болеть, стоило Лали задуматься о чем-то, кроме приятных будоражащих запахов гниения.
Кхаадли с трепещущими зелеными крылышками потянулся за ней, но передумал.
– Тебе нравится здесь, Лали? – пророкотал знакомый голос.
Она вздрогнула и отпрянула в сторону, но чужая рука не дала ей убежать. Лали смотрела, не в силах отвести взгляд: перед ней стоял владыка леса и болот, и его тяжелая мантия, испещренная белыми цветами смертохлебника, спадала с горбатых плеч и тянулась на обочину. Возле ног государя крутились два сквернолова с оскаленными пастями, и Лали испуганно заскулила. От скверноловов, огромных псов с половинчатой мордой, нельзя было убегать, нельзя было показывать им спину, но стоять на месте было выше ее сил.
– Нра…вится, – прохрипела Лали, приплясывая на месте. Из пастей скверноловов капала слюна. На серебряных доспехах владыки затейливо переплетались обнаженные человеческие фигурки, предававшиеся неназываемым страстям.
– Приведи сюда зверя, – ласково сказал владыка. – Приведи Эльдара сюда, в Параллель.
Имя тоже было колючим, имя заставляло думать, и Лали снова заскулила, тоскливо и жалобно.
– Во славу Исусанаболотах, – забормотала она, сев в мокрую траву. – Мы ве… руем и трепещем.
Владыка с неудовольствием скривился.
– Молиться не надо, – сказал он. – Древние боги тебя не услышат, а того, кому ты молишься, никогда не было. Мне спустить скверноловов или ты все-таки начнешь соображать?
Перспектива была очень неприятной. Лали встала и принялась водить ладонями по телу, стирая тину. С длинных, слипшихся сосульками волос капала вода.
– Умница, – похвалил владыка. – В другом мире я заморозил твоего двойника и повесил на дереве, чтобы Эльдар понял серьезность моих намерений. В этом мире я могу утопить тебя в болоте, русалочка, набив тебе рот водорослями. Могу прорастить через твое тело дерево с тысячью глаз. Много могу. Хочешь попробовать?
Лали отступила в сторону, и скверноловы тотчас же оскалились снова, дернувшись на обрывках веревок. В прошлое полнолуние их изловили на западной окраине леса и повесили на самых высоких деревьях, чтобы вороны выклевывали их глаза и обдирали мясо с костей. Когда в очередной раз луна скруглила бугристую морду, скверноловы ожили и пришли на зов владыки.
– Я не… могу уйти туда, – провыла Лали. Язык почти не слушался: она слишком долго была вдали от воды. – Но я… могу спеть для другой меня… Которая там. И она… все сделает, во славу Исусанаболотах…
Владыка усмехнулся, и Лали увидела его истинный облик: череп с криво налепленными лоскутами кожи и мяса, длинные седые волосы, вьющиеся по плечам, корона из сухих веток и отрубленных человеческих пальцев.
– Пой, – приказал он. – Пой не для нее – для него. Ты великий соблазн, который увлекает на дно, в ил и водоросли, ты смерть без возврата. Приведи мне зверя.
Лали кивнула, и оцепенение, наложенное владыкой, спало, а скверноловы хором рявкнули так, что русалка сорвалась с места и бросилась туда, где среди деревьев бойко журчал прохладный ручеек. Ароматная вода с запахом придонных трав и мертвой рыбьей икры остудила ее искромсанные ступни, и Лали долго стояла просто так, чувствуя, как утекает усталость, и бледное тело наполняется силой и жизнью.
За их миром милостью Иисуса-на-болотах лежало множество иных миров, но двойники здешних существ обитали только в одном из них. Лали знала, что у нее есть пара, но никогда не пробовала до нее достучаться. Впрочем, воля владыки нерушима. Лали переступила с ноги на ногу, чувствуя, как отупение проходит, и мысли обретают яркость и остроту отточенного лезвия, которое рассекает тонкую кожицу, отделяющую один мир от другого. Отражение русалки дробилось и расплескивалось в воде: теперь это был не загнанный испуганный зверек, а полное силы и страсти гибельное существо, зовущее моряков на скалы.
Вскинув руку, Лали провела ладонью в воздухе, стирая звездную пыль, насевшую на кожицу между мирами, и увидела того, кого владыка хотел вернуть обратно. Человек с некрасивым именем сидел в бетонной коробке за уродливым деревянным приспособлением и перебирал мертвые белые листы. Лали знала, что за лесом, в невероятной дали, тоже есть такие коробки и такие же деревянные чудовища с ногами, но настолько далеко она никогда не забиралась. Говорят, что все ручьи там заточены в трубы с железным запахом крови, а циклопические многорукие и многоногие люди предаются непостижимым и страшным занятиям.
Эль-дар. Лали попробовала на вкус имя и скривилась. У владыки имя тоже было гадким. Иль-я Мам-он-тов. Не произнести.
– Эльдар, – позвала Лали, и звук отразился от стволов деревьев и разлетелся по болоту светлячками. – Эльдар.
В бетонной коробке на стене висело отражающее стекло. Кажется, оно называлось зеркалом, но Лали не была в этом уверена. Впрочем, сейчас было важно не название, а то, что отражающее стекло помогало позвать существо из соседнего мира. Лали никогда не пробовала докричаться до кого-то из обитателей края песка и камня, но сейчас у нее получилось. Эльдар даже листы разронял от удивления.
– Эльдар, – повторила Лали. Ее голос был медом горьких болотных трав и прохладной росой, и, наверное, никто бы не услышал в нем сухого скрежета костей и тяжелого духа гниения. – Эльдар, приди ко мне.
